– Отпускает, – говорит Ходжес. – Возблагодарим Господа за маленькие радости. – Но живот в огне, и поясница подает отчаянные сигналы.

Том с тревогой смотрит на него:

– Вы уверены, что с вами все в порядке?

– Да. Судорога, ничего больше.

– А может, тромбофлебит. Вы уже не мальчик. Вам надо показаться врачу. Если бы с вами что-то случилось, пока вы были со мной, Пит меня бы не простил. И его сестра тоже. Мы перед вами в огромном долгу.

– Об этом я уже позаботился. Мне назначено на завтра, – отвечает Ходжес. – Уходим отсюда. Чертовски холодно.

Первые два или три шага он прихрамывает, но потом боль под коленом уходит полностью, и дальше он идет нормально. Нормальнее Тома. Встреча с Брейди Хартсфилдом в апреле 2009 года закончилась для Тома Зауберса неизлечимой хромотой.

Кроме того, не нужно быть телепатом, чтобы догадаться, от кого как минимум одна из полученных эсэмэсок. И он тянет время: сначала заходит в дом и вешает пальто в стенной шкаф в прихожей, предварительно коснувшись кармана, чтобы убедиться, что крышка от окуляра никуда не делась.

Первая эсэмэска от Холли: «Нам надо поговорить с Питом и Изабель, но сначала позвони мне. У меня В.».

Вторая не от нее. В ней написано: «Доктору Стамосу нужно срочно с вами поговорить. Вам назначено на 9 утра. Пожалуйста, приезжайте!»

Ходжес смотрит на часы и видит: еще только четверть пятого, хотя ему кажется, что этот день уже растянулся на месяц. Он звонит доктору Стамосу, и трубку берет Марли. Он узнает ее по жизнерадостному голосу школьного чирлидера. Но голос разом становится серьезным, едва он называет свою фамилию. Она не знает результатов обследования, но едва ли они хорошие. Как однажды сказал Боб Дилан, вам не нужен синоптик, чтобы понять, откуда дует ветер.

Он просит перенести рандеву с девяти часов на девять тридцать, потому что сначала хочет провести совещание с Холли, Питом и Изабель. Ходжес не позволяет себе поверить, что после посещения кабинета доктора Стамоса последует госпитализация, но он реалист, и внезапная боль в ноге напугала его до смерти.

Марли переводит его в режим ожидания, и какое-то время Ходжес слушает «Young Rascals» (Теперь они вовсе не молодые, думает он), потом выходит на связь.

– Мы можем принять вас в половине десятого, мистер Ходжес, но доктор Стамос хочет, чтобы я подчеркнула: прийти вам надо обязательно.

– Все настолько плохо? – спрашивает он, не успевая сдержать себя.

– У меня нет никакой информации по вашему случаю, – говорит Марли. – Я только думаю, что лечение надо начинать сразу, как только выявлены какие-то отклонения от нормы. Вы со мной согласны?

– Конечно, – с тяжелым чувством отвечает Ходжес. – Я приду, можете не сомневаться. И спасибо вам.

Он дает отбой и смотрит на мобильник. На экране фотография его дочери, какой она была в семь лет, радостной и улыбающейся. Она сидит на качелях, которые он поставил во дворе, когда они жили на Фриборн-авеню. Тогда у него была семья. Теперь Элли тридцать шесть, разведена, ходит к психоаналитику и переживает расставание с мужчиной, который подцепил ее на старую как мир историю: Я собираюсь уйти от нее, но сейчас самое неудачное время.

Ходжес кладет мобильник и поднимает рубашку. Боль в левой половине живота поутихла, теперь он просто ноет, и это хорошо, но Ходжесу не нравится припухлость под грудиной. Можно подумать, он наелся до отвала, хотя на самом деле смог съесть только половину ленча, а позавтракал бубликом.

– И что с тобой происходит? – спрашивает он у раздутого живота. – Хотелось бы узнать, прежде чем я приду завтра к врачу.

Он понимает, что может много чего выяснить, включив компьютер и зайдя на сайт «Медицина-в-сети», но уже давно пришел к выводу, что пытаться самостоятельно поставить диагноз с помощью Интернета – занятие для идиотов.