– Господи Боже! – рассмотрев вывеску, опешил Костя. – Натуральное сумасшествие! Они тут что, все со справками?

– Погоди! То ли еще будет, – криво усмехнулся я. – По слухам, там, внутри, та-а-а-кое! В страшном сне не привидится. Ты, главное, сохраняй невозмутимый вид и не падай в обморок. Не забывай, мы как бы сочувствуем этим придуркам и разделяем их бредовые идеи.

– Н-да уж, – грустно вздохнул Сибирцев. – Легенда не из легких. Кстати, ты не опасаешься за машину? (Не рискуя «светить» здесь служебную «Волгу», мы приехали в кафе на моей пожилой «девятке».)

– Смотри, Дима, от психов можно всякого ожидать, – на полном серьезе предупредил Костя. – Они же ненормальные. Запросто тачку подожгут. Лучше было такси взять!

Я в ответ обреченно пожал плечами, мол, чего уже теперь. Поздно назад отыгрывать...

Между тем маразм усиливался с каждой минутой. В дверях нас встретил юнец лет восемнадцати, в форме царского поручика, в солдатских обмотках и... в кожаной комиссарской фуражке с красной звездой на лбу. На груди у него висели рядом орден Ленина, офицерский «Георгий» и стилизованная баркашевская свастика, оформленная под медаль. Лицо молодого человека украшали чапаевские усы, явно накладные, и круглые, бериевские очочки. Как выяснилось, сей причудливый гибрид служил не только декорацией. Вдобавок по всему он собирал с входящих добровольно-обязательные взносы на издание газеты «Великодержавный интернационализм» и выдавал взамен входные билеты с изображением Сталина в шапке Мономаха. Безропотно расставшись с двумя сотнями рублей, мы наконец проникли в зал, уселись за свободный столик, заказали по кружке пива и осмотрелись по сторонам. Внутреннее убранство кафе было выдержано в том же духе махрового идиотизма. Кумачовые знамена, свастики, длинный «иконостас» соратников Ленина (все сплошь евреи), а под ним лозунг аршинными буквами – «Арийцы всех стран, соединяйтесь!». В динамиках громыхали революционные марши. Посетители, в основном сопливая молодежь, прибывали с каждой минутой. Хлебнув горячительного, они быстро хмелели, громко материли «антинародный режим» и выкрикивали различный вздор. За ближайшим от нас столиком устроилась компания из четырех ребят призывного возраста. Эти вели себя потише, пили водку не чокаясь и торжественно поминали «героев Васю и Петю, угодивших в путинский застенок». Как выяснилось из их отрывочных реплик, означенные герои закидали яйцами главу М-ского района и получили по десять суток административного ареста.

«Детский сад для умственно отсталых, – презрительно подумал я. – А еще надо в контакт с ними вступать, оперативную работу симулировать. Е-мое, ох и неохота!»

– Гляди, кто к нам пожаловал! – вдруг толкнул меня в бок Сибирцев. В зале появился давешний Вован собственной персоной. В шортах, в красной майке с портретом Чегевары и с лихо повязанной косынкой на голове. Завсегдатаи приветствовали его почтительными возгласами. Судя по всему, этот хмырь пользовался у них определенным авторитетом.

– Вот тебе контакт. Лучше не придумаешь, – хищно прошептал Костя и уставился на качка тяжелым немигающим взглядом.

Спустя пару секунд тот вздрогнул, обернулся и, узнав пляжных знакомых, смертельно побледнел. Сибирцев в ответ дружелюбно осклабился и приглашающе махнул рукой. Вован с обреченным видом приблизился к нашему столику.

– З-здравствуйте, – выдавил он.

– Присаживайся, дружище, не стесняйся, – ласково улыбнулся я. – Кто старое помянет, тому глаз вон. Пива хочешь? – И, не дожидаясь согласия, подозвал официантку: – Десять кружек «Клинского», две бутылки «белой», три порции креветок и чего-нибудь под водку.