— Ты не можешь требовать, чтобы кошки стали вегетарианцами, как ты, — как-то сказала мама, сажая цветы в саду.

— Почему нет?

— Хлоэ, кошки плотоядные. А как же львы? Тигры?

Тем не менее Хлоэ заменила обычную кошачью еду из мясной лавки на более полезную, хотя она и стоила много дороже. Зато это была вегетарианская кошачья еда.

— Я должна придерживаться своих принципов, — упрямо твердила девочка.

— Ты хочешь, чтобы рано или поздно кошки начали голодать?

— Они не будут голодать. Они дикие, мам. Когда они потанцуют, они пойдут на охоту.

— И тебя не пугает то, что они будут ловить мышей? — спросила мать, игнорируя комментарий про танцы.

— Охота заложена в их природе, но не в моей, — ответила Хлоэ, — меня пугает то, что в кошачью еду добавляют свинину и костное мясо. Ты знаешь, что свиньи почти так же умны, как дельфины?

— Знаю, ты нам говорила, — усмехнулась мать, перекапывая землю.

Хлоэ посмотрела на нее. Та стояла на коленях около садовой дорожки. На ней была широкополая соломенная шляпа с красивой голубой ленточкой, рукавицы из козьей кожи и зеленые садовые башмаки. Свои инструменты женщина хранила в специальной корзинке. Анютины глазки были высажены идеально ровными рядками, как будто мама пользовалась линейкой. Ей нравилось, чтобы все выглядело красиво и подчинялось определенному порядку.

— Свиньи проводят в хлеве всю жизнь, — сообщила Хлоэ с угрозой, — их ноги иногда сводит судорогой, и они даже не могут повернуться или потянуться.

— Хватит, Хлоэ.

— Что сегодня на ужин?

Нет ответа. Лишь стук садового совка — сад будет еще краше. Повсюду пестрели нарциссы, сциллы. Примерно через неделю распустятся яблоневые цветы и лилии.

— Мам?

— Куриные грудки, — ответила мать.

— Ты знаешь, что большинство куриц проводит всю свою жизнь в…

— Хватит! — сказала мать, — ты можешь съесть салат и печеный картофель. Подойдет?

— Мне надо идти на работу, — сказала Хлоэ, — я зайду в кафе по дороге.

— Я думала, по вторникам у тебя выходной.

Они говорят на разных языках? Они живут под одной крышей? С матерью все в порядке? Хлоэ давно поменялась с Мартой Форд на субботу и точно сообщила об этом маме. Она слышала, что у пожилых людей бывает такое — они становятся забывчивыми, не могут запомнить даже самые элементарные вещи: что они ели на завтрак или как выглядит их обувь. Ее матери пятьдесят два, и она старше многих матерей ее подруг, но для склероза она еще слишком молода, верно?

— Обычно в этот день у меня выходной, но я поменялась с Мартой, — медленно объяснила Хлоэ. Она рассматривала мать, ища признаки болезни. Она всегда боялась, что папа или мама заболеют — просто перестанут дышать и исчезнут. Когда она была совсем маленькой, она часто стояла у края родительской постели, глядя, как поднимается и опадает их грудь, проверяя, дышат ли они. Родители всегда ссорились за закрытыми дверьми, не очень бурно, но она страшилась, что один из них может умереть прямо во время этого злобного перешептывания.

— Правильно, — внезапно сказала мать, взглянув вверх, — ты говорила мне. Я забыла. Подожди, я тебя подвезу.

— Я доеду на велосипеде, — предложила Хлоэ.

— Нет, детка, — сказала мама, — когда ты будешь возвращаться домой, будет уже темно, а ты знаешь, что я не люблю, когда ты ездишь в темноте.

— Скоро у меня будут права.