– Что ты сделала? – спросил Телэн у Флейты. – Куда исчезли камни?

– Я превратила их в песок, – отозвалась она, пожав плечами.

Лестница извивалась, спускаясь между стен башни. Келтэн и Бевьер с мечами в руках шли первыми, со всеми предосторожностями осматривая каждый новый этаж. Три или четыре верхних этажа оказались совершенно безлюдны, но, когда они начали спускаться на этаж, находившийся примерно посередине башни, Ксанетия вдруг бросила резким шепотом:

– Кто-то идет сюда!

– Где? – быстро спросил Келтэн. – Сколько их?

– Двое, и подымаются они по лестнице нам навстречу.

– Я с ними разберусь, – проворчал он, крепче сжимая рукоять меча.

– Только не наделай глупостей, – предостерегла его Алиэн.

– Любовь моя, глупость делают те, кто поднимается по лестнице. Оставайся с королевой. – И он двинулся вперед.

– Я пойду с ним, – сказала Миртаи. – Бевьер, твоя очередь охранять Элану.

– Но…

– Цыц! – скомандовала она. – Делай как велено.

– Слушаюсь, сударыня, – подчинился он со слабой усмешкой.

Снизу донеслось неразборчивое эхо голосов.

– Сантеокл! – жарким шепотом определила одного из говоривших Элана.

– А кто другой? – спросила Ксанетия.

– Экатас.

– Вот как, – проговорила Ксанетия, сосредоточенно наморщив бледный лоб. – Сие неточно, – проговорила она чуть виноватым тоном, – однако мнится мне, что они не ведают еще о твоем освобождении, королева Элении, и направляются в былую твою темницу, дабы, угрожая твоей жизни, выговорить себе беспрепятственный проход через вражеские ряды.

Двадцатью ступенями ниже была лестничная площадка, и Келтэн и Миртаи остановились там, чуть расступившись, чтобы не мешать друг другу.

Сантеокл, в сверкающем нагруднике и шлеме с султаном, с мечом в руке, перемахивал разом через две ступеньки. Достигнув лестничной площадки, он резко остановился и с тупым изумлением уставился на Келтэна и Миртаи. Взмахнув мечом, он бросил отрывистый приказ на языке киргаев.

– Что он сказал? – осведомился Телэн.

– Велел им убираться с дороги, – ответила Афраэль.

– Он что же, не понимает, что это враги?

– «Враг» для Сантеокла чересчур сложное понятие, – пояснила Элана. – Он никогда не бывал за стенами Кирги, и я сомневаюсь, чтобы за всю свою жизнь он видел больше десятка людей, которые не были бы киргаями. Киргаи подчиняются ему беспрекословно, так что он вряд ли когда-либо сталкивался с открытой враждебностью.

За спиной Сантеокла появился отдувающийся Экатас. Глаза его расширились от потрясения, морщинистое лицо побелело. Он что-то резко сказал королю, и Сантеокл покорно отступил в сторону. Экатас выпрямился и звучно заговорил, размахивая в воздухе руками.

– Остановите его! – воскликнул Бевьер. – Он творит заклинание!

– Он пытается сотворить заклинание, – поправила его Афраэль. – Думаю, его ждет неприятный сюрприз.

Голос верховного жреца взвился в протяжном крещендо, и он вдруг резко ткнул рукой в сторону Келтэна и Миртаи.

И ничего не произошло.

Экатас поднес к лицу пустую ладонь и уставился на нее в крайнем изумлении.

– Экатас, – сладким голоском окликнула его Афраэль, – терпеть не могу приносить дурные вести, но со смертью Киргона твои заклинания перестали действовать.