¹⁰¹⁵ Stedingk 1919. Р. 188 (Стединг Густаву III 28 окт. 1791); Cross 1997. Р. 80-81; АКВ. Т. 13. С. 222 (Безбородко Завадовскому, нояб. 1791); РГАДА 11.902а.30 (реестр долгов Потемкина: здесь перечислены долги светлейшее го — от сумм, которые он остался должен Сутерланду, до счетов за ониксовые колонны для Таврического дворца, брильянты, шали (1880 руб.), женские платья (свыше 12 тыс. руб.), устрицы, фрукты, спаржу и шампанское).

¹⁰¹⁶ Массон 1996. С. 69; Stedingk 1919. Р. 188 (Стединг Густаву III4 нояб. 1791).

¹⁰¹⁷ Stedingk 1919. Р. 196 (Йеннингс Фронсу б/даты).

¹⁰¹⁸ Глинка 1845. С. 79; АКВ. Т. 13. С. 223-228 (Безбородко С.Р. Воронцову 17 нояб. 1791).

¹⁰¹⁹ Энгельгардт 1997. С. 98; АКВ. Т. 8. С. 39 (Ростопчин С.Р. Воронцову 25 дек. 1791; пер. с франц.); АКВ. Т. 13. С. 223-228 (Безбородко С.Р. Воронцову 17 нояб. 1791).

¹⁰²⁰ Castera 1798. Vol. 3. Р. 333; Ligne 1795-1811. Vol. 22. P. 82 (де Линь Екатерине II, 1793).

¹⁰²¹ Castera 1798. Vol. 3. Р. 333.

¹⁰²² АКВ. Т. 13. С. 223-228 (Безбородко С.Р. Воронцову 17 нояб. 1791). Ср. с контекстом: «Что до войска касается, они в весьма хорошем состоянии. Отнюдь не изнурены, не босы и не нагие [...] Впрочем войско в духе, но и в своеволии. Оно не очень высоко ставит своих офицеров. Сии последний довольно хороши. Но признать надобно, что, нарядив их в куртки простого солдатского сукна, чего нигде нет, поставили их в такой вид, что их никак от нижних чинов не распознаешь. Солдаты весьма хвалят покойника и о нем сожалеют. Когда их спросишь, трудно ли им было перенести нужды под Очаковом и прочее, они обыкновенно отвечают: «Ну, тогда так нужда велела, да за то и город взяли; а после тем хорошо, что нас за ученья не бьют, как прежде били, и лишней чистоты не спрашивают». Случалось, что офицеры, видя непослушание и своевольство, жаловалися покойнику; но он любил всегда править подчиненных, и винить начальников. С другой стороны и офицерство чувствует, что уже у него не будет такого сильного предводителя, по которого словам производили и награждали всякого. Впрочем строй упал во многом, и все, что составляет основание тактики, совершенно пренебрежено. Жаль, смотря на сию прекрасную армию, что она в сей части толико упущена. [...] Я не знаю, как граф Николай Иванович [Салтыков, вице-президент Военной коллегии] выдет из всего нынешнего воинского хаоса. Названия полков и вооружение их, все не то, что мы знаём, и ни на что нет почти государевой конфирмации. Страннее всего, что покойникова страсть к казакам до того простиралася, что он все видимое превращал в сие название. В Екатеринославской губернии мещанин, однодворец, грек, раскольник, серб и волох преображены в казака. Но тяжелее всех так называемые черноморцы. Они отпускаются по билетам своих начальников, шатаются по губернии, грабят, разбойничают и людей убивают. В самом Кременчуке по ночам опасно выдги на улицы, и были примеры, что домы ограблены. Недовольно, что сии разные народы и состояния народныя учинили-ся казаками: покойник хотел всю почти регулярную конницу теми же сделать и, составя полки казачьи, хоть и регулярные, определить в них донских старшин полковниками. [...] Другое у него пристрастие было к названию Екатери-нославского: имея кирасир, и егарей сего имени, учредил он полк гранодер Екатеринославских в десяти баталионах, т.е. одних рядовых до девяти тысяч. Возможно ли туг управиться полковнику, которого из городничих взял? Равная нелепость сделана и с кирасирами, которых 24 эскадрона в один полк втащил и которые приносят только пользу Энгельгарду. Легкие войска казачья, надобно отдать справедливость, в весьма хорошем состоянии.