— Тогда позволь узнать, почему мы не начали прямо оттуда? Шли бы себе спокойно через лощину…

— Во-первых, это наветренная сторона пролива. Возможно, я параноик, но мне не хотелось, чтобы нас увидели.

— А во-вторых?

— Отсюда хороший обзор.

Реми заулыбалась.

— А отчасти ты надеялся увидеть торчащую среди деревьев мачту. Угадала?

Сэм тоже улыбнулся.

— Даже не отчасти… Впрочем, я ничего не вижу. А ты?

— Тоже ничего. Может, пока расскажешь, как, по-твоему, «Шенандоа» удалось уцелеть после пирокластического потока? — прищурилась Реми.

— Видишь ли, мне вспомнились жертвы Везувия, «помпейский эффект». Наверное, есть специальный научный термин для этого явления — ты, возможно, знаешь.

Итальянский город Помпеи, оставивший память в веках благодаря извержению вулкана в семьдесят девятом году нашей эры, также прославился «мумиями» — слепками жителей, увековеченных в гипсе в последний миг жизни. Как и Кракатау, жерло Везувия выплеснуло на склоны горы раскаленную смесь пепла и пемзы, которая прокатилась по городу, сжигая и накрывая собой практически все, что попадалось на пути. Люди, животные, застигнутые палящей тучей на улице, за секунду изжарились заживо, и их мгновенно накрыл толстый слой пепла. Плоть со временем разложилась, а затвердевшая оболочка вулканической грязи осталась, сохранив изначальную форму тел.

— Наверное, так и называется, как ты сказал, — ответила Реми. — Только тут, по-моему, немного другой принцип действия.

— На это я и рассчитываю. Допустим, цунами все-таки выбросило «Шенандоа» на остров. Пропитанный насквозь водой корабль накрыло тысячами тонн мокрых деревьев и прочей растительности. Примчавшийся следом пирокластический поток испарил всю влагу, а затем, как я надеюсь, вместо судна сжег толстый ковер листвы.

Слушая его объяснение, жена задумчиво кивала.

— Ага… И теперь это добро погребено под многими футами пепла и пемзы.

— Ну, такова моя теория.

— Почему его до сих пор не нашли?

Сэм пожал плечами.

— А его никто и не искал. Знаешь, сколько ценных артефактов обнаружили совершенно случайно всего в нескольких футах от мест многолетних раскопок?

— И не сосчитать! — согласилась она.

— Кроме того, длина корабля всего двести тридцать футов, ширина — тридцать два. Лощина же… — он быстро посчитал в уме, — в двадцать пять раз длиннее и в сорок раз шире.

— Да, Сэм Фарго, голова у тебя работает что надо. — Реми глянула вниз. — Что делать будем? Спускаться напрямую?

Сэм кивнул:

— По-моему, одолеем.

Спуск оказался не особенно сложным, хотя и отнял много времени. Шагая по стволам растущих по диагонали деревьев, точно по импровизированным ступеням, Фарго спустились в еще более густую чащу. Тут царили сумерки — плотный листовой полог почти не пропускал солнечные лучи.

Сэм объявил привал, несколько раз торопливо глотнул из фляги и побрел вдоль склона холма, бросив через плечо:

— Я мигом!

Вернулся он через минуту, с парой тяжелых, крепких «посохов». Палку покороче вручил Реми.

— Шуровой лом? — улыбнулась она.

— В некотором роде. Придется много ходить — иначе корабль не найти. Кроме того, если он скрыт под слоем окаменевшей растительности и пепла, нужно искать пустоты, проверять щели. Чем большую территорию мы прозондируем, тем выше вероятность наткнуться на «Шенандоа».

— Если, конечно…

— Хватит.