— Древесина — дуриан. Где дуриан произрастает, нам известно. Сейчас пытаюсь уточнить ареал его распространения до шестого века. Ну и, конечно, каучукового дерева, пандана, пальмы гебанг…

— Ага. Со специалистами по этому вопросу тоже не густо? — невесело усмехнулся Сэм.

— По крайней мере, я никого не нашла.

— Что скажешь о письмах Блэйлока?

— Мы все расшифровали. Кроме шифра к шифру, ничего особенного нет. То же касается журнала. А в последних трех письмах с «Шенандоа» никакой скрытой информации?..

— Они не зашифрованы. В первых двух описывается путь к Зондскому проливу. Последнее, видимо, написано перед смертью. Когда вернемся, дам тебе прочитать. Сожалеет, что не поехал домой и не женился на Констанс.

— Как грустно… — вздохнула Вондраш. — А что со статуэткой малео?

— Она то ли изумрудная, то ли нефритовая, то ли из другого, неизвестного мне, драгоценного камня. Сейчас поищу эндемические минералы Сулавеси. Только вряд ли эта информация поможет. Мне нужен доступ к нашему серверу, там много полезного.

— Конечно! Подожди минут десять.

— Хорошо. Спасибо, Сельма. Мы ничего не пропустили?

— Не знаю, Сэм.

— И все-таки мы что-то пропустили, — задумчиво произнес он.

Так пролетели три часа. Каждые двадцать минут Сэм с Сельмой обменивались новой информацией и, проанализировав ее, корректировали прежние версии-догадки.

В очередной раз Вондраш позвонила в четыре.

— Расследование немного продвинулось, — обрадовала она Сэма. — Мы нашли книгу норвежского ботаника, в которой он упоминает и пандан, и пальму гебанг. Я ему сразу позвонила. Словом, он считает, что в четвертом-пятом веках и то и другое в изобилии произрастало в северной части Сулавеси, на территории примерно в треть острова.

— Но ведь не только там, — возразил он.

— Ну да…

— Я понял, о чем мы забыли! — вдруг воскликнул Фарго.

— О чем же?

— О кодексе! Помнишь куст, на котором сидит малео?

— Точно! — охнула Сельма. — Вот черт! Как же я пропустила?

— Ладно, ерунда. Пусть Венди увеличит изображение, почистит его — и отправляйте норвежцу!

Положив трубку, Сэм вновь уткнулся в компьютер. Вот уже три часа он прокручивал на экране галерею изображений и документов: десятки писем Констанс, сотни журнальных страниц, кодекс Орисаги, спирали Фибоначчи… В конце концов усталые глаза перестали различать где что — все слилось в бессмысленное пятно.

Фарго открыл в «Google Earth» карту Сулавеси: вдруг зацепка? Минуты созерцания острова перетекли в час…

Парой щелчков Сэм увеличил укромную бухту на северо-восточном побережье острова. Казалось, островки и атоллы россыпью конфетти опоясывали весь Сулавеси.

Торопливо скользнув пальцем по сенсорной панели, он немного передвинул карту. Увеличил участок, присмотрелся. Снова увеличил — и удовлетворенно прищурился. Губы тронула улыбка.

— Полый цветок… — тихо протянул Фарго.

Едва он взялся за телефон, как тот зазвонил.

— Сэм, ты был прав! — выпалила Сельма. — Специалисты есть по любому вопросу. Я только что переговорила с зоологом из Макасара. По ее словам, до начала семнадцатого века малео мигрировали намного чаще. Но каждый год на несколько месяцев они собирались в северо-восточной части острова.

Фарго тем временем переключался то на окошко с картой, то на окошко с фотогалереей.