— Чистить башмаки! О моё несчастное дитя! Как же её белые ручки?!

Король не обращал внимания на эту перепалку, но гладил свой скипетр, словно меч, который вот-вот вынет из ножен. Наконец он спросил:

— Мне одно важно, где она сейчас?

Пастух не ответил, он уже сказал всё, что знал.

— Ты убил её! — взревел король. — Я прикажу тебя пытать, пока не признаешься, а потом замучить до смерти. Такого негодяя…

— Вы обвиняете меня в преступлении? — возмутился пастух.

— Да, — отвечал король, — а сейчас обвинит и свидетель. Эй, приведите девчонку!

Пока они ждали, никто не проронил ни слова. Король раздулся от ярости; королева прикрыла платком пылающее лицо. Пастух и его жена недоуменно глядели в пол. Розамунда едва удерживалась, но стала уже такой мудрой, что понимала — надо потерпеть.

Наконец дверь отворилась, и стражник ввёл смертельно бледную Агнес.

Жена пастуха вскрикнула и бросилась к ней. Пастух тоже направился к дочери, но помедленнее.

— Доченька! — кричала счастливая мать. — Агнес!

— Какая наглость! — заорал король. — Моя служанка — дочь таких родителей?! Они способны на всё. Всех троих — на дыбу! Воды не давать, мучить до тех пор, пока все суставы не выскочат.

Солдаты двинулись к несчастным, но что это? Перед ними встала девочка в лохмотьях и, сияя красотой, кинулась к жене пастуха.

— Не трогайте её! — взмолилась она. — Это моя добрая хозяйка!

Жена пастуха видела только свою Агнес и оттолкнула принцессу. Тогда та, чуть не плача, обернулась к пастуху и обняла его, а он схватил её на руки, не отводя глаз от дочери.

— Что это значит? — вскричал король, поднимаясь. — Откуда взялась эта замарашка? Уведите её вместе с ними.

Но принцесса спрыгнула на пол и, прежде чем кто-нибудь смог вмешаться, взбежала по ступенькам трона, а там, словно белочка, взлетела прямо в объятия короля.

Все застыли, кроме трёх крестьян, те ничего и не заметили. Жена пастуха причитала над дочкой, Агнес не смела поднять глаз, пастух молча смотрел на них обеих. Король, онемев от удивления, тщетно пытался вырваться из объятий замарашки, пока она сама не перебежала к королеве.

Та крикнула:

— Уберите эту наглую тварь!

Но принцесса, не помня себя от радости, сбежала с помоста и взяла за руки своих прежних хозяев.

Глава семнадцатая. МУДРАЯ ЖЕНЩИНА ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВО ДВОРЕЦ

Принцесса смотрела на короля и королеву, а они смотрели на неё, и лица их медленно менялись. Она стала другой, гораздо лучше, узнать сё сразу было трудно; но они не узнавали её так долго по злобе, гордыне и несправедливости.

Глядя на неё, они поднялись, словно вот-вот к ней кинутся, но всё же не кинулись, боясь совершить ошибку.

— Розамунда! — сказала наконец королева. — Моя дорогая!

— Моя любимая дочь? — спросил король.

Они ступили на верхнюю ступеньку. Их остановил властный голос. На королей не кричат, и они застыли во гневе, но дальше не пошли.

Сквозь толпу, заполнившую зал, медленно шла Мудрая Женщина. Все расступались перед ней, пока она не встала у помоста.

— Несчастные! — сказала она очень тихо, только для них. — Я забрала вашу дочь, когда она была достойна таких родителей, и возвращаю, когда они её недостойны. Вы не узнали её, но как иначе? Ваши души слепы. Что ж, пусть ослепнет и тело, пока они не прозреют.

Сказав это, она откинула плащ, и от сверканья её снежно-белого платья, прекрасного лица, ясных глаз король и королева ослепли.