Но одному было трудно. Он очень устал. Поэтому, когда к нему пришел этот мужик и сказал, что он двадцать лет держал бар в Новом Орлеане, Кинси нанял его, как говорится, не глядя. Ему было до лампочки, что этот парень одет, как будто собрался на кладбище, что у него такое холодное и бледное лицо, что он такой длинный – выше самого Кинси – и худой как скелет. Владельцы клубов уже в силу своей профессии водят знакомство с самыми разными странными личностями. А эта странная личность, ко всему прочему, еще и хороший бармен.

– Кристиан? Гм… у тебя папа священник, что ли? – Если так, то тогда вовсе не удивительно, что парень решил стать барменом. В пику милому папочке.

Но тот покачал головой:

– Это вообще фамилия.

– Ну, как скажешь, – приветливо улыбнулся Кинси.

Уже в тот же вечер Кристиан приступил к работе. Все было знакомо: открываешь бутылки, разливаешь пиво по кружкам, ждешь, когда отстоится пена, отвечаешь на вопросы клиентов, даже к ним не прислушиваясь. Бар был самым что ни на есть примитивным: никаких крепких напитков – даже вина. Только пиво. Причем и пивной ассортимент не отличался разнообразием. Кристиан даже не чувствовал, что работает: коктейли смешивать не надо, отмерять крепкое пойло не надо.

Но что ему очень нравилось – это был настоящий клуб, а не затрапезная пивная для хамоватых дебилов. Здесь собирались молодые ребята в черном совершенно готического вида, которых он не ожидал встретить в маленьком южном городке. Кристиан внимательно наблюдал за ними и уже очень скоро стал узнавать их в лицо. Пока что он выжидал. Наверняка среди них были мальчишки-девчонки, которых никто не хватится – юные бродяги или бывшие студенты из Рейли, которых выперли из университета и которые не торопились возвращаться домой, – но безопаснее подождать. Ему и раньше уже приходилось ждать. Рано или поздно в город приедет какой-нибудь одинокий чужак – кто-то, кого можно выпить, не опасаясь за последствия.

Кристиан подсчитал, что денег, которые он получает в баре, не хватит, чтобы платить за трейлер – пусть даже очень дешевый трейлер, который он снял на Скрипичной улице, – и за бензин, чтобы каждый вечер ездить на работу и обратно. У шоссе на подъезде к городу он видел деревянные палатки. Там продавали цветы, фрукты и овощи и всякие безделушки. За трейлером Кристиана был огромный ничейный пустырь, где росли дикие розы. Он купил в лавке гвозди и молоток, подобрал несколько досок на пустыре и сколотил что-то вроде прилавка.

В пасмурные дни, когда не было солнца, он выезжал за пределы города и устанавливал свой прилавок где-нибудь на обочине. В заброшенном саду за пустырем он нашел несколько высохших тыкв, из которых получились вполне пристойные вазы для роз. Иногда кто-нибудь из проезжающих мимо останавливался у его прилавка и покупал цветы. Он непринужденно болтал с покупателями: когда ты несколько сотен лет держишь пивные и бары, легкость общения превращается уже в привычку. Они не видели его глаз из-за темных очков, а он внимательно наблюдал за ними – разглядывал лица и жилки, бьющиеся на горле, – и размышлял, сколько еще пройдет времени, пока он не начнет исходить слюной от одного только запаха их крови.

Кристиан решил пока задержаться в Потерянной Миле. А когда он отложит достаточно денег, он заправит свой «шевроле-белэр» под завязку и поедет дальше на север. Может быть, там он найдет Молоху, Твига и Зиллаха. Он по-прежнему не терял надежды когда-нибудь с ними встретиться.