Изменить размер шрифта - +

— Почти где? И держаться за что? Минутку, а ты не из тех ли надоедливых игрушек, что украли мое имя? Ненавижу вас, маленьких кровопийц!

Фил растопырил пальцы и пошел к несносной утке, чье существование было оскорблением, насмешкой над его индивидуальностью.

 

Госпожа Янси завизжала.

Тесть тянул Фила за рубашку, удерживая от попыток придушить клиентку.

— Фил, Фил, да что же с тобой такое? Ты вконец свихнулся?

Опустив руки, Фил медленно приходил в себя.

Что это я? Утром не мог узнать лавку, в которой проработал тридцать лет, а теперь отправился в другой мир, вытачивая ключ. Надо запомнить этот переломный момент. Голоса слышат шизофреники. Они — неотъемлемая часть их состояния. И состояния более любопытного, чем при моей жалкой ежедневной работе. Наверняка. Есть там, конечно, и свои недостатки.

Госпожа Янси успокоилась и ушла с новым ключом. Гил Ронштадт с искренней обеспокоенностью на лице повернулся к зятю.

— Думаю, тебе лучше взять выходной, Фил. Иди домой. Побудь с Линдой.

— Да-да, вы правы. Спасибо. Я пойду домой. — Виски до сих пор пульсируют, что бы там со мной ни было. — Только приму пару таблеток аспирина.

Фил подошел к фармацевтическому автомату «БЭ», встроенному в стену скобяной лавки. Порывшись в кармане, достал трехпоскредовую монету и опустил ее в прорезь. Затем дернул рычажок под изображением аспирина.

Из отверстия выскользнул круглый пузырек. На нем было написано «Нюхательный табак Дин Свифт».

— Это не аспирин, — сказал Фил автомату.

— Нет, аспирин.

Машина звучала уверенно, и Фил подумал, что его подводит зрение. А может, под перепутанной этикеткой вправду аспирин?

Он оторвал бумажку и открутил крышку. Ошибки нет. Внутри табак.

— Забери это обратно и дай аспирин, за который я заплатил.

— Я не принимаю открытый товар. Может, вас табак вылечит?..

Пытаясь сохранить спокойствие, Фил закрутил крышку и положил пузырек в карман.

— Ты вынудил меня открыть его. Я никогда в жизни эту дрянь не потреблял!.. Боже, что я делаю? Ругаюсь с раздаточным аппаратом. Я напишу жалобу в компанию. И тебе достанется.

— Мы состоим в крепком союзе, — последовал невозмутимый ответ.

Сев в машину, Фил опустил тяжелую голову на руль. Поднять ее он смог не скоро, на лбу отпечаталась полоса. Фил завел мотор, выпущенный еще до Плазмодиумной войны, и отъехал.

Сестра Джейн жила на полпути от работы к его дому. Фил сам не заметил, как припарковал машину.

Джейн поможет. Она умная. Умнее моей жены, это уж точно. Моей толстухи. Могло ли быть иначе? Мы с сестрой — близнецы. Она — мое женское отражение, Инь для моего Ян. Кем бы я был без нее? Пустым местом. Слава богу, что в детстве ее не забрала болезнь.

Едва Джейн открыла дверь, как почувствовала эмоциональное напряжение Фила и принялась успокаивать его:

— О, бедный Фил! Тебя опять мучает эта ужасная женщина? Заходи, я заварю тебе лучшего чаю.

Когда чай был готов, Фил начал изливать свои проблемы на крепкие плечи Джейн. Тревога из-за опоздания Гила, порвавшийся плакат президента Лимбо, галлюцинации…

Он прервался сделать две крохотные понюшки и продолжил.

Табак? Но я же не нюхаю табак…

Джейн, сидевшая на другом конце стола с чайными приборами, начала меняться.

С нее сошла плоть, обнажив перламутр костей. Глаза — две черные выжженные впадины. Она, ничуть не смущаясь, болтала дальше: язык отсутствовал, обнаженная челюсть ходила вверх-вниз.

Фил выронил чашку и пузырек, вскочил на ноги.

Скелет Джейн тоже поднялся.

— Что случилось, Фил, дорогой? Что такое?

Пятясь назад от призрака в одежде, Фил попытался ответить, но лицевые мышцы парализовало.

Быстрый переход