А невидимый собеседник, между тем, продолжал:

— Молчишь? Ну, молчи, сука, молчи — сейчас сюда вся рота подойдет, и мы тебя, крыса, из норы достанем. Понял, да?

Алексей снова не ответил — не видел смысла.

— Не понял… — разочарованно протянул собеседник. — Ну, смотри, непонятливый, ща я тебе гранату закину — сам как ошпаренный выскочишь. Или сдохнешь! Последний раз говорю, падла: бросай оружие и выходи! Автомат выкинешь и задницей вперед ползи. Нет, ты смотри, какой упорный «самоход» попался — ну держи, падаль! Это тебе и за Витька, и за остальных пострелянных пацанов!

Снаружи и в самом деле до боли знакомо клацнула, освобождаясь, предохранительная скоба ручной гранаты — и в следующее мгновение сглаженный с торцов цилиндрик «РГД» тяжело плюхнулся рядом. Стукнулся о сухую землю, смешно перекувырнулся и закатился в угол. Алексей рванулся к отсчитывающей последние мгновения смерти, пытаясь дотянуться, успеть схватить ее увенчанное трубочкой взрывателя тело и выбросить наружу. Рванулся отчаянно, позабыв про раненую руку, неловко заваливаясь на бок и больно натыкаясь ребрами на автоматный рожок, но…

…но царящая внутри дольмена темнота, лишь немного размытая падающим от входа светом, сыграла с ним злую шутку — он промахнулся. Пальцы, вместо того чтобы обхватить корпус гранаты, лишь скользнули по ее боку, загоняя еще дальше в угол. И отмеренной ему последней секунды уже не могло хватить для второй попытки.

Застыв, он смотрел в темноту, готовую выплеснуть ему в лицо осколочную смерть. Смотрел, понимая в этот последний миг жизни, что дурацкое стечение обстоятельств (его, похоже, приняли за «самохода» — сбежавшего дезертира, перестрелявшего в части своих товарищей) привело к тому, что сейчас он, капитан спецназа, кавалер четырех правительственных наград, сдохнет так глупо и бездарно…

Затем все исчезло…

Осталась только ослепительная вспышка…

И короткая острая боль…

ГЛАВА 2

— Ну, что тут у вас еще? — Голос командира разведчиков был холоден, точно вековой лед. И было отчего: непредвиденная заминка грозила их маленькому отряду нешуточными неприятностями. Торчать в эльфийском лесу — правда, люди предпочитали называть его своим, — имея на руках несколько трупов остроухих — не самая удачная идея. Сейчас нужно во что бы то ни стало и как можно быстрее уматывать с места стычки, моля всех дальирских богов сбить со следа погоню. А в том, что погоня будет, увы, не оставалось никаких сомнений — обезображенное несколькими страшными ранами тело высокого стройного красавца с медальоном правящего Дома прямо-таки вопило об этом. Ну, что тут скажешь… не повезло! Причем не повезло и Дивному, и людям. Дернула же его нелегкая путешествовать с таким небольшим эскортом! Шел бы себе в сопровождении мощного отряда, глядишь, засевшие в засаде разведчики и не рискнули бы атаковать, а так, соблазнившись легкой добычей, хладнокровно расстреляли извечных противников из кустов. Народ в отряде подобрался бывалый, почти у всех за плечами не одна вылазка в заповедные леса, куда людям свободный путь был давно заказан. Ну, кто ж знал, что все обернется так паскудно?

— Дык тут вон какое дело, старшой, — косматый здоровяк в кожаной безрукавке задумчиво почесал волосатую грудь и, слегка помявшись, криво ухмыльнулся. — Тут к нам на огонек еще одну пташку занесло, — он отодвинулся в сторону, и командир, увидев, кто скрывается за спиной товарища, угрюмо выругался.