Они сделали одну остановку, зачем-то высадившись в голом неприветливом лесу, где все перепачкались и чуть не потерялись в зарослях прибрежного кустарника. Одри в тот день переживала очередную историческую веху в личной жизни: она хотела поставить точку в отношениях с Джоном, ее непосредственным начальником, тридцатилетним женатым ловеласом. Его супруга обреталась обычно в Нью-Йорке, презирала все остальные города, была чуть старше, чуть краше Одри, и ей было совершенно наплевать, что у мужа есть молоденькая почти официальная любовница. Одри надоели отлучки Джона в мегаполис, его неаккуратное вранье и совершенное нежелание признать ее себе равной, его жуткий мужской шовинизм.

В числе приглашенных друзей конторы находился некий Эндрю, с которым ей хотелось бы провести если не остаток своих дней, то, по меньшей мере, некоторую их часть. У них даже состоялось одно свидание за неделю до поездки, и Джон, как оно и положено, ничего об этом не знал. Но сегодня Эндрю совершенно не обращал на Одри внимания. Она привлекала его как могла: и всеми видимыми способами, и прозрачными намеками, но тщетно.

Для того чтобы окончательно прояснить ситуацию, Одри сделала вид, что заблудилась в тех самых высоких кустах, в которых, правду сказать, плутала уже добрая половина всех участников заплыва. Сзади послышались шаги: кто-то явно шел ее спасать, и она обрадовалась – вот оно! Сейчас она сделает так, чтобы Эндрю хотя бы сегодняшний вечер был с ней, а уж там не трудно будет придумать и продолжение. Она сладко прикрыла глаза и загадала: «Если сейчас подойдет Эндрю, то все будет хорошо. Если кто-то другой, то мне долго еще придется блуждать в поисках настоящего счастья». Треск веток раздался совсем близко, она обернулась… То, что предстало ее взору, было полным крахом всех надежд и мечтаний. Перед ней стоял Джон.

– Я ищу тебя везде, ты не представляешь, как я вымок!

От отчаяния она не в силах была вымолвить ни слова и ошарашенно смотрела на него.

Джон пояснил:

– Я мог бы и не ходить за тобой, ведь ты бросаешь меня сегодня весь день и постоянно крутишься с гостями. Чем я виноват?

– Ты ни чем не виноват, но с сегодняшнего дня мы расстаемся. – Одри устало отвернулась. – Думаю, ты давно ждал, когда я сама это предложу.

– Брось, Одри, ты не понимаешь, что говоришь.

– К сожалению, понимаю. – Она ненавидела спектакли, которые Джон так любил разыгрывать при каждой ссоре.

– Ты нашла другого?

– Да!

– И кто же он?

Она открыла рот, чтобы послать его куда подальше или сначала сказать правду, а потом послать куда подальше, но тут из кустов появился Том Рейджес.

– Вот он! – заголосила Одри, вытянув руку с указательным пальцем и уже ничего не соображая. – Это он! Теперь ты доволен? – кричала она, вытаращив глаза.

Том не на шутку испугался. Джон был и его начальником тоже.

– Это вы о чем? – осторожно спросил он.

– Это мы…

– Ну раз так… – прошипел, высокомерно подняв брови, Джон, – не смею вам мешать! Можешь больше ко мне не подходить! Отставьте меня! – Он опустил голову и замахал кистями рук, словно разгонял вокруг себя назойливых мух…

Джон обожал сцены в стиле нервных театральных актеров, и этот образ ему очень шел.