Думать на эту тему надоело, потому что в этом направлении ничего сделать не удастся никому и никогда. По крайней мере, в обозримом будущем. Царь Петр пытался в свое время. У него была настоящая власть, он мог, не особенно опасаясь санкций со стороны, безвинным головы рубить. Но и тот ничего не смог сделать с воровством на Руси. Правда, говорят, что до него было еще хуже.

Гуров обходил скелеты заброшенных парников, остатки стен птичников. Дважды встречал мужиков из местных и говорил с ними. Один на тракторе вывозил очищенный кирпич из разобранной стены. Мужику было лет шестьдесят, и он помнил еще золотые времена этого хозяйства. Второй — молодой парень, который выкапывал и собирал металлолом. При довольно низких потребностях на этом можно было жить. И он явно жил.

Но ни один, ни второй ничего не знали о деловых людях, имевших в районе бывшего совхоза какое-то приличное дело. Ни посевов, ни птицеводства, ни скотоводства. Все запущено, заброшено. Единственное, что живет, — склады и бывшие механические мастерские. В первых хранят свой товар местные бизнесмены да теплится кое-какое полукустарное производство. Во-вторых вовсю работают станции технического обслуживания автомобилей. Создавалось впечатление, что данное ЗАО живет только с аренды остатков зданий совхоза. Бизнес!

Вечером, около шести часов, Гуров собрал своих помощников, объезжая условленные места. Нефедов взахлеб стал рассказывать о том, как живут нынешние дачные кооперативы.

Гуров принимал отчеты прямо в машине, велев Кикину поставить ее у обочины, неподалеку от автобусной остановки.

— Сейчас, как я и предполагал, — блестя глазами, рассказывал Нефедов, — дачные участки можно разделить на два хорошо заметных простым глазом типа. Собственно, есть еще один — тип брошенных и никому не интересных участков, но это к нашей задаче отношения не имеет.

— Зачем ты тогда о них упоминаешь? — спросил Гуров.

— А как вы поймете, что я обратил на них внимание? — парировал молодой лейтенант. — Анализ, он и в Африке анализ. Так вот, два интересных нам типа дачных участков. Первый — участки, которые используются людьми по старинке, по привычке, из простой необходимости возиться в земле. Там преобладают огороды, может, цветники. Заметны такие, где много высаживается клубники — это уже на продажу. Есть такие, где преобладает картошка — это для себя. А второй тип — это участки, которые используются для отдыха, это уже новое современное поколение дачников. Там газоны, «горки» из валунов, аккуратные дорожки, шезлонги, плетистые розы.

— А к чему ты это все нам рассказываешь? — опять спросил Гуров.

— Ну как же! Вам же типаж нужен, картинка. А она такова, что здесь большинство участков используется все-таки под посадку огородных растений. И люди эти, хозяева дач, друг друга хорошо знают, часто и с удовольствием общаются, обмениваются рассадой, мнениями, чем-нибудь еще. Это своя среда, понимаете, свой тесный мирок. И на фоне всего этого спрятать процесс выращивания конопли в больших объемах практически невозможно. Любой большой участок с нетипичными растениями неизбежно попал бы в поле зрения массы обывателей, тем более большое количество теплиц или чего-то другого. Тут промышленное сельскохозяйственное производство не спрячешь.

— Долго и пространно, — сделал вывод Гуров. — Учись, Леша, быть лаконичным, короче формулировать свои выводы. Ну а в целом я тебя понял. Хорошо, что ты опираешься на закономерные факты, а не на голые домыслы. Теперь давай ты, Игорь.

Матурин усмехнулся тому, что ситуация напоминает проверку домашнего задания у школяров. Уж его, опытного опера, можно бы спросить и иначе. Не новичок!

— Обойти все было невозможно, потому что территория, выделенная мне, была слишком велика.