Мне тридцать лет, и за всю жизнь я была близка только с двумя мужчинами. Но даже их я не вспоминаю.
– Почему?
– Не хочу придавать значения. Если придавать значение, можно превратиться в ничто. Я уже побывала ничем и не хочу, чтобы это повторилось.
– Кто тебя обидел?
– Не знаю! – На самом деле она знала, хорошо знала… – Не помню, не хочу помнить! Но я готова на все, лишь бы снова не оказаться в шкуре жертвы. Потому что мой жизненный опыт до поступления в полицейскую академию был именно таким. Жертва, которой помыкают, за которую принимают решения, которую пихают то в одну, то в другую сторону…
– Думаешь, я тоже собираюсь этим заниматься?
– В любом случае это уже происходит.
Рорку хотелось задать еще немало вопросов, но выражение ее лица подсказывало, что с ними лучше повременить. Тогда он решил рискнуть и вынул из кармана предмет, который с некоторых пор всегда носил с собой.
Ева в недоумении уставилась на простую серую пуговицу у него на ладони.
– Это от моего костюма!
– Да. Костюмчик, надо сказать, так себе – тебе идут цвета поярче. Я нашел ее в своем лимузине и собирался тебе вернуть.
Она протянула руку, но пуговица тут же исчезла у него в кулаке.
– Ну и врун же я! – Рорк усмехнулся, удивляясь самому себе. – Нет, я не собирался ее тебе возвращать.
– Вот уж не думала, что ты фетишист!
– Никогда им не был. А эту пуговицу ношу при себе, как школьник, не расстающийся с локоном своей любимой.
Ева посмотрела ему в глаза. Она почувствовала, что в ее груди происходит бурное таяние льдов, а смущение Рорка только ускоряло процесс.
– С ума сошел!
– Я тоже так думаю. – Он спрятал пуговицу в карман. – Знаешь, что я еще подумал, Ева?
– Понятия не имею.
– Что я в тебя влюбился!
Она почувствовала, как от щек отхлынула кровь, мускулы обмякли, сердце совершило прыжок и заткнуло горло.
– Но это…
– Да, трудно подыскать подходящее словечко. – Рорк провел ладонями по ее спине и притянул к себе. – Сколько ни ломаю голову, никак не подберу правильное. Лучше сразу перейду к самому интересному.
Ева облизнула губы.
– Что может быть интереснее?
– Сейчас узнаешь. Дело в том, что я целиком у тебя в руках – точно так же, как ты в моих. Поверь, мне это так же неудобно, как тебе, хотя я не столь яростно сопротивляюсь. Как бы то ни было, я не позволю тебе ускользнуть, пока мы не решили, что нам делать.
– Но это все страшно усложняет.
– Безумно, – согласился он.
– Мы же совершенно друг друга не знаем, Рорк. Я хочу сказать – помимо спальни…
– Почему же? Знаем. Мы с тобой – две потерянных души, отвернувшиеся от чего-то в прошлом и усилием воли ставшие другими людьми. Неудивительно, что судьба столкнула нас с прямого пути и предложила попетлять. Нам предстоит решить, как далеко мы намерены пройти по кривой.
– Я должна сейчас целиком сосредоточиться на расследовании. Это для меня на данный момент самое важное.
– Понимаю. Но личная жизнь тебе тоже не возбраняется.
Ева невесело усмехнулась.
– Моя теперешняя личная жизнь целиком выросла из расследования. И убийца всячески подчеркивает эту связь: например, подкидывает пистолет, чтобы подозрение упало на тебя. Так он отвечает на мое увлечение тобой. Он не спускает с меня глаз!
Рорк схватил ее за ворот халата.
– Что ты хочешь этим сказать?
Ева поняла, что сейчас нарушит все свои правила, но ничего не могла с собой поделать. |