Пол в холле был выложен огромными белыми плитами, сияющими, как лунные диски. Стеклянные сферы лифтов бесшумно сновали вверх и вниз, люди бегали вокруг, как муравьи, бесплотные голоса призывали посетить местные достопримечательности и информировали о расположении офисов. Для предпочитающих прогуливаться самостоятельно в холле действовало больше дюжины движущихся схем. Ева подошла к служащей за стеклянной стойкой и коротко поинтересовалась, как ей найти Рорка.

– Прошу прощения. – Манерный голос служащей, очевидно, должен был действовать успокаивающе, однако Еву он только еще больше взвинтил. - Данная информация не предоставляется.

– Мне нужен Рорк! – повторила Ева и сунула ей под нос свое удостоверение.

Служащая долго изучала удостоверение, потом подняла телефонную трубку и сказала несколько слов.

– Следуйте в восточное крыло, лейтенант Даллас. Вас встретят.

– Так-то лучше!

Ева прошла по коридору и очутилась в беломраморном зале. Ее ждала молодая женщина в ярко-красном костюме, с волосами одного цвета с мраморными стенами.

– Прошу пройти со мной, лейтенант.

Женщина сунула в прорезь тонкую карточку, стена отъехала, и они вошли в отдельный лифт.

Ева не удивилась, когда ее провожатая нажала на кнопку последнего этажа: было бы странно, если бы Рорк довольствовался чем-то, кроме самой верхушки.

Провожатая молчала. От нее пахло восхитительными духами, и вся она, от носков туфель до прически, из которой не выбивалось ни единого волоска, представляла собой олицетворение аккуратности и деловитости. Ева втайне восхищалась женщинами, способными без всяких усилий сохранять подобную подтянутость. Ее собственная кожаная куртка выглядела при таком соседстве еще более потертой, а прическа и вовсе не выдерживала критики. Видимо, надо будет все-таки раскошелиться на парикмахера: собственными усилиями невозможно достичь сколько-нибудь приемлемого результата.

Как только Ева приняла это радикальное решение о судьбе своих волос, двери разъехались, и они вышли в застеленный белым ковром холл размером с дом. Украшением холла служила пышная растительность – не искусственная, а натуральная: фикусы и пальмы цвели среди зимы в нарушение всех законов природы. Клумба, усыпанная розовыми и алыми цветами, источала головокружительный аромат. Посреди сада располагалась беседка с розовато-лиловыми диванами, блестящими деревянными столиками и бронзовыми торшерами с разноцветными абажурами.

Женщина в ярко-красном костюме повела Еву по стеклянной галерее, откуда открывался головокружительный вид на Манхэттен. В галерее раздавалась негромкая музыка, которую Ева не узнала и пожалела, что в детстве и юности ей было не до прекрасного.

В конце галереи женщина остановилась, улыбнулась холодной улыбкой и сказала в невидимый микрофон:

– Лейтенант Даллас, сэр.

– Пригласите ее, Каро. Спасибо.

Каро в очередной раз сунула в прорезь карточку, и стена откатилась в сторону.

– Прошу, лейтенант.

– Благодарю.

Ева проводила ее взглядом – столь грациозная походка на трехдюймовых каблуках казалась ей цирковым номером – и со вздохом вошла в кабинет Рорка.

Как она и предполагала, кабинет оказался весьма внушительным. Но при всей фантастичности панорамы громоздящегося внизу Нью-Йорка, изысканности темно-синей и изумрудной мебели и необычности многослойного потолка в кабинете доминировал человек за письменным столом. Она просто не могла оторвать от него взгляд!

Рорк встал и ослепил ее улыбкой.

– Лейтенант Даллас! – протянул он, утрируя свой занятный ирландский акцент. – Видеть вас – удовольствие, как всегда.

– Не знаю, что будет с вашим удовольствием, когда я закончу.

Он приподнял бровь.