Погасив фонарь, он сел на свой спальный мешок спиной к девушке и начал раздеваться. Обещала не смотреть. В палатке было темно. Но у него захватило дух и появилась дрожь в руках, когда он стягивал вельветовые джинсы и плавки. Нейлоновая оболочка спального мешка обдала холодком голый зад. И член у него вновь начал наливаться кровью.

Что, если она сейчас сядет, протянет руку и прикоснется к нему.

Анжела так не сделала.

Говард просунул ноги в тренировочные брюки, чуть приподнялся и подтянул их до пояса. Затем быстро надел чистые носки, скинул куртку и рубашку и натянул кофту. Аккуратно свернув снятую одежду, чтобы подложить ее под голову, повернулся.

Анжела до сих пор опиралась на локоть. Неужели все-таки подглядывала? В полной тишине Говард юркнул в свой спальный мешок.

Затем повернулся на бок. Вместо лица — смутное пятно, а плечо все еще обнажено. «Зябко, должно быть», — подумал он.

— Тебе тепло? — поинтересовался он.

— Нормально.

— Как хорошо, что они пустили нас в свою палатку.

— Да.

Интересно, почему она приподнялась на локте, а не устраивается поудобнее в мешке? Не выдержав, он спросил:

— Не хочешь перейти ко мне?

— И заразить тебя?

— Да перестань.

— Спи, Говард. — С этими словами Анжела опустилась, легла на спину и отвернулась.

Позднее он услышал, как девушка шмыгнула носом. Побежали сопли? Нет. Она плакала. Тихо, чтобы он не услышал.

Мысленно он вылез из спального мешка и подполз к ней. И начал осушать слезы поцелуями: со щек, с губ. Она ответила на его поцелуи. Страстно. Отчаянно. «Исправь все, — шепнула она, распахивая спальный мешок. И он проскользнул внутрь. Они обнялись, тренировочные кофты были настолько мягкими, что почти не ощущались. „Я хочу тебя, — выпалила она, — я так сильно тебя хочу!“ Она задрала кофту вверх и прижала его руки к своим грудям. В жизни он не прикасался к чему-нибудь более гладкому. Ласкал, щупал, целовал. Пока он занимался этим, рука Анжелы сползла вниз, скользнула в плавки и прохладные пальцы обняли его гениталии. „О, какой большой, — шепнула она. — В меня. Я хочу, чтобы ты вошел в меня“.

Говард положил руку на брюки. Пенис — как раскаленный лом.

Перестань о ней думать и иди к ней! Она плачет. Она одинока. Ты ей нужен. Иди к ней и поцелуй.

Как же. С эрекцией?

А почему бы и нет? Это покажет ей, что она меня возбуждает. А это как раз то, что ей сейчас надо знать. Это сейчас главное, что она хотела бы знать. Это покажет, что мне начхать на всех остальных.

Но, скорее всего, даже не заметит.

Просто подползи к ней и поцелуй.

Говард начал медленно расстегивать змейку сбоку спального мешка. Руки дрожали, сердце колотилось. Звенья змейки тихо клацали.

Он все еще опускал змейку, когда Анжела первый раз всхрапнула.

Что?

Он прислушался Так и есть, она храпела. Негромко. Тихо и мирно.

«Все равно приблизиться?» — спрашивал он себя.

Разбуди он ее сейчас, она подумает, что подверглась нападению. Это может чертовски напугать ее, особенно после сегодняшних происшествий. Чего доброго, решит, что в палатку проник маньяк и ночной кошмар снова становится явью.

Сюрприз, это всего лишь я.

И зачем ты меня разбудил?

Говард застегнул змейку, лег на спину и закрыл глаза.

Он бежал куда-то в темноте, бежал на какие-то крики. «Нужен нож», — мелькнуло в голове. Он опустил руку, но вместо кармана рука его легла на голую кожу.