— Твоя мать умерла? — спросил он.

Анжела кивнула:

— Думаю, это случилось спустя несколько дней после нашего возвращения из того похода в горы. Она вышла за блоком сигарет и попала под машину.

— Мне очень жаль.

— Спасибо. Мне тоже. Хуже всего, что это произошло, когда я была еще слишком маленькой, и я ее едва помню. А как бы мне хотелось узнать ее поближе.

— Это ужасно.

— Ничего не попишешь.

К горлу Говарда подступил комок.

Анжела легонько похлопала его по бедру.

— Во всяком случае, это была моя единственная встреча с дикой природой до нынешнего момента. Если бы я знала, что это может быть так…

— С бегающими вокруг психами…

— Да, но психи встречаются повсюду. Мне так они попадаются всю жизнь. — Она произнесла последнюю фразу так, словно это было простое наблюдение. Говард не уловил страха или жалости к себе в ее голосе.

— Ты имеешь в виду таких, как Скеррит?

— Скеррит, да. Но он не единственный, и не самый худший. — Она повернулась к нему. Месяц припудрил ее лицо, по которому скользнула кривая улыбка. — Не иначе, я их притягиваю.

— Тогда, пожалуй, и я сумасшедший. Потому что меня к тебе тянет.

Анжела прильнула к нему и, когда он обнял ее, запрокинула назад голову и закрыла глаза. Говард нежно прикоснулся ртом к ее губам. Таким мягким, теплым и открытым. Когда она сильнее прижалась к нему, он почувствовал нажим маленьких упругих грудей и ощутил, как вздымается и опускается ее грудная клетка при дыхании. Горячее дыхание обожгло ему рот.

Анжела дрожала. Дрожал и Говард.

— Замерзла? — прошептал он ей в губы.

— Немножко. А ты?

— Да, — тихо ответил он, прекрасно зная, что холод был не единственной причиной дрожи. — Не пора ли вернуться к костру?

В ответ она крепко стиснула его в объятиях и впилась в губы. В этом порыве было что-то, напоминавшее отчаяние.

«Боже мой, — думал он. — Это невероятно. Почему она себя так ведет?»

Почему выбрала меня? Не такой уж я особенный.

Пожалуй, считает меня таким.

Уверен, позволит мне сделать все, что ни пожелаю. Ночью, когда все уснут…

Она доверяет мне. Вот в чем дело. И я не могу этим воспользоваться. Не смогу сделать ничего такого, что заставило бы ее усомниться во мне. Если всю жизнь она натыкается на сумасшедших…

Что, черт побери, она хотела этим сказать?

Что значит. «Скеррит не самый худший»?

Анжела ослабила объятия, медленно отняла губы и повернула голову к лагерю.

— Как ты думаешь, они нас видят? — прошептала она.

Сердце Говарда застучало, в ногах появилась слабость.

— Может быть. Луна ужасно яркая.

— Мы могли бы немного отойти.

— Не знаю. — Неожиданно для него самого голос стал хриплым и дрожащим. — Тот тип может быть где-то поблизости. Или они начнут волноваться и пойдут искать.

— Это я просто так.

— Наверное, нам лучше вернуться.

— Пожалуй, да.

«Я ненормальный, — в сердцах подумал он, ведя ее вверх по камню. — Она хотела уединиться со мной, а я отговорил ее от этого! Да что со мной такое?»

Струсил, вот что. Струсил и все испортил, черт побери!

Когда они спрыгнули на берег, он посмотрел на Анжелу. Она заглянула ему в глаза, выдавила из себя легкую улыбку и отвернулась.

О Боже, наверное, решила, что я пошел на попятную, потому что не хочу быть с ней.

— Просто это было бы небезопасно, — пробормотал он.