Фара считала себя привлекательной женщиной, но рядом с ним почувствовала себя чуть ли не дурнушкой, подавленная его совершенством, и засомневалась, что Шехаб мог ею увлечься. Она не успела расстроиться, так как он уже усаживал ее в пассажирское кресло черного блестящего вертолета. Сам он сел на место пилота.

Через несколько минут вертолет уже стрекотал над безлюдным песчаным островом и скалами у побережья.

— Ты можешь управлять вертолетом? — Фара в восхищении посмотрела на Шехаба.

— Увы, нет. Но я работаю над этим, — ответил он с самым серьезным видом.

Фара обиженно надулась, а Шехаб не выдержал и расхохотался.

— Почему ты всегда меня поддразниваешь? Ты ведь понял, что я хотела сказать.

— Понял, но это сильнее меня.

— Слушай, может, ты научишь меня управлять этой штукой? — оживилась Фара. — Я всегда мечтала научиться летать, но как-то не получалось.

— Научу. Обещаю. — Их глаза встретились. Ты будешь летать.

Шехаб вновь сосредоточился на управлении вертолетом, в то время как Фара старалась унять сердцебиение, потому что в его словах ей почудился вполне определенный намек.

Через десять минут Шехаб посадил вертолет на вымощенную брусчаткой площадку внутреннего двора особняка, который Фара видела из иллюминатора самолета. Особняк стоял недалеко от моря, со всех сторон окруженный пальмами.

— Жарко? — спросил Шехаб, когда они спустились на землю, и прижал ее к своему горячему телу.

— Вот сейчас — да.

Шехаб хмыкнул и повел ее к дому.

— Какой чистый воздух, — с наслаждением сделав глубокий вдох, заметила Фара. — Не то что в городе.

Дом Шехаба оказался под стать своему хозяину — величественный дворец, сочетающий в себе роскошь архитектурного зодчества Азии и утонченный вкус королевских дворов Европы.

Дверь открылась перед ними словно по волшебству, но Фара успела заметить, что одетый в восточные одежды человек исчез в глубине дома. Ощущение, что они одни во всем свете, пропало. При мысли о том, что люди Шехаба все видят и подмечают, Фара почувствовала смущение и попыталась отстраниться, но он только сильнее прижал ее к себе.

— Ты устала. Позволь мне поухаживать за тобой.

Фара вздохнула и послушно шла рядом. Только сейчас она поняла, как сильно измотал ее перелет. Она не спала тридцать часов, которые сейчас показались ей тридцатью днями или даже неделями. Всего тридцать часов, в течение которых она приняла решение, способное изменить всю ее жизнь.

Они прошли мимо фонтана, поднялись на второй этаж по широкой мраморной лестнице и двинулись дальше по коридору. Не выпуская ее руки, Шехаб открыл дубовую арочную дверь, и они оказались в огромной спальне. Уж не его ли?

В комнате с натертыми до зеркального блеска полами, высокими потолками и огромными окнами, несколько из которых были задернуты портьерами, стояла живительная прохлада. Шехаб не дал ей времени оглядеться и сразу повел к огромной, роскошной кровати.

Он уложил Фару на мягкие белоснежные простыни и поцеловал. Ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, она хотела прильнуть к нему всем телом.

Но Шехаб мягко разжал ее объятия и заглянул в глаза Фаре.

— Не спеши. Мы же договорились, что не будем торопиться.

— Но я не хочу ждать. — Фара потянулась к нему. Здравый смысл, осторожность — все отступило перед острым чувственным голодом, снедавшим ее еще вчера в саду.