Я прошла к двери, взялась за ручку, потом повернулась.

— Тори?

— Что?

Мне хотелось пожелать ей удачи, пожелать получить то, что она так ищет, к чему стремится. Сказать, что мне очень жаль.

За всем тем, что творилось в пансионе Лайла, за открытием, что как минимум трое подростков не должны были бы тут находиться, было так просто забыть о том, что некоторые все-таки оказались здесь не случайно. У Тори были проблемы. Нельзя ждать от нее нормального поведения обычного подростка и упрекать за то, что ей это не дается. Это все равно, что дразнить детишек, отстающих в умственном развитии. Ей требовались помощь, поддержка и участие, и она получала это только от Лизы.

Я сжимала в руках свитер Лизы и пыталась придумать, что бы такого сказать. Но что бы я сейчас ни сказала, выйдет неправильно, как-то снисходительно, что ли.

Поэтому я сказала единственное, что мне оставалось:

— Пока!

Глава 39

Я сунула свитер Лизы в свой рюкзак. Свитер занял слишком много места, но он был нужен мне. Он мог дать такой нужный мне ответ… когда я наберусь смелости задать его.

Времени на сборы оказалось даже слишком много. Мы сделали домашние задания, которые никогда не сдадим на проверку, помогли миссис Талбот придумать меню, которое нам не доведется отведать, и все это время отчаянно боролись с желанием собраться и еще немного пообсуждать наш план. Но и Рэ, и Тори заметили мои небольшие «совещания» с парнями, так что и нянечки тоже могут заподозрить, что за этим стоит нечто большее, чем игра гормонов.

Я предупредила остальных насчет Тори, но их, казалось, это совсем не волновало. Я ее не обманула — нам действительно не было до нее никакого дела. Абсолютно. Может, это ранило ее больше всего?

Вечер мы убили, посмотрев кино. Впервые в жизни я почти не обращала внимания на экран и, если бы минут через десять после титров меня попросили рассказать, что там происходило, я бы не смогла внятно ответить.

Дерек к нам не присоединялся. Симон сказал, что брат так вымотан после бессонной ночи, что решил немного отдохнуть и набраться сил, чтобы голова была ясной. Я заволновалась, не вернулась ли его лихорадка.

Миссис Талбот спросила, куда делся Дерек, и Симон сказал ей, что брат неважно себя чувствует. Она поцокала языком и тут же удалилась играть в карты с мисс Абдо, не удосужившись даже подняться наверх и проверить. С Дереком всегда было так — нянечки предоставляли его самому себе. Его габариты, видимо, заставляли их забывать о том, что он, в сущности, еще ребенок. А может, учитывая его личное дело и диагноз, они просто хотели сталкиваться с ним как можно меньше.

Замечал ли он, как они относятся к нему? Уверена, да. От Дерека ничего не ускользало. И, возможно, это только усиливало его убежденность в том, что его место здесь.

Фильм шел своим чередом, а я все думала о Дереке. Он так старался не выдать Симону, что плохо себя чувствует. И если уж Симон сам сказал, что Дерек «неважно себя чувствует», это должно было означать, что ему настолько плохо, что это уже нельзя скрывать.

Я выскользнула из медиакомнаты, взяла на кухне четыре таблетки тайленола, стакан воды и пошла наверх.

Я постучала в дверь. Тишина. Из-под двери пробивалась полоска света, но Дерек вполне мог уснуть, читая.

Или ему настолько плохо, что он даже ответить не может.

Я снова постучала, на это раз громче.

— Дерек? Это я. Я принесла таблетки и воду.

Опять тишина. Я взялась за дверную ручку. Она приятно холодила пальцы. Наверное, он все же спит. Или игнорирует меня.

— Оставлю их здесь.

И только я нагнулась поставить на пол стакан с водой, как дверь приоткрылась — ровно настолько, что я смогла увидеть босые ноги Дерека.