Взгляд Императора прояснился. Он снова смотрел на Ра, а не сквозь него. – И мы далеко зашли на этом пути. И всё ещё ищем возможность свернуть с него.

Ра стоял в тишине, чувствуя как прикосновения непрошенного ветра ласкают лицо. Не было никого благословеннее Десяти Тысяч и философские беседы с Императором не являлись для них редкостью, но от суровой серьёзности слов повелителя кровь Ра похолодела и потекла медленнее.

– Конец Империй, – произнёс Император.

– Мой король?

– Нельзя передать основное понятие имён варп-существ на обычном языке без элемента психической адаптации в переводе. Настолько близко, насколько его можно произнести на готике именно это означает имя сущности. Конец Империй.

Теперь кровь Ра и в самом деле почти застыла. Лёд затопил вены. – Сир, почему Вы позвали меня так быстро?

Император повернулся и Ра последовал за ним, не нуждаясь в знаке. Вместе они шли по полю битвы, слыша крики раненых и резкий треск добивающих выстрелов. Когда они приблизились к кольцу охраны и стоявшему на коленях истекающему кровью военачальнику, Ра не мог не посмотреть на прошлые воплощения кустодиев. Вот Ясарик, высокий и гордый; Константин, стоический и внимательный; Сагиттар, раздражительный и дикий.

Для человеческих глаз эти воины едва ли отличались друг от друга, но для Ра каждый был столь же уникален, как отдельная песня. Как унизительно было видеть их, когда они ступали по изуродованной земле Терры, прежде чем он стал одним из них. Всего несколько лет спустя Константин Вальдор придёт за ним и заберёт ребёнка из…

– Скажи мне, Ра, – произнёс Император, направив клинок на стоящего на коленях военачальника. – Скажи мне, что ты видишь.

Ра проследил за серебристым мечом до раненого человека. Он знал об этом сражении из архивов, видел пикты примитивной съёмки шлема произошедшего конфликта. Он даже видел несколько редких уцелевших фресок с изображением человека в ниспадающих красных одеждах, который обращался к огромным толпам. Ра знал, кем был побеждённый военачальник.

– Жреца-короля Маулланд Сен, – ответил Ра. – Перед тем, как Вы казнили его.

– Это – титул и момент времени. Что ты видишь?

– Человека. Человека, стоящего на коленях в снегу.

– Уже лучше, – согласился Император. Он шагнул ближе к человеку на коленях и активировал Свой клинок. Огонь пробежал по линиям схемы по обеим сторонам меча. Ни один из воинов не обратил на это внимания, как и военачальник.

– Я встретил его задолго перед тем, как он стал жрецом-королём, – сказал Император. – Он начинал, как святой человек, нищенствующий проповедник, который бродил по северным пустошам, собирал неиспорченную еду и чистую воду, и раздавал нуждающимся. Он утверждал, что это являлось его призванием и что бог жил в его доброте. Конечно, это было призванием. Призванием, на которое ответили сущности имматериума. Они дали ему силу накормить окружённое племя и излечить их болезни, и клан вырос. Когда дикие зимы пожирали другие племена, клан оставался под опекой его силы. Он сохранял их сытыми, защищёнными и невидимыми для глаз охотящихся врагов. Скоро сотни людей грелись в тепле его милосердия и возносили благодарности богу, которому он верил, что служит.

– И всё же каждое следующее чудо требовало больше усилий, Ра. Больше жертв. Цель всегда оправдывала средства. Сначала вопросы лежали в моральной плоскости. Имеет ли значение, что другой клан голодает, если благодаря этому его племя выживет? Достаточно быстро ритуалы для достижения целей становились всё оккультнее.