— И все-таки трехглазые…

— Не думай о них, Юрий. Они в прошлом. Как и развалины. Их нет.

— Но они же живые существа…

— Нет. Их нет. Они в прошлом, которого нет. Они призраки, вроде тех, которые мы показывали тебе.

— Вы жестоки…

— Мы не жестоки. Мы не думаем о том, чего нет.

— Но они же существуют. Сейчас, в этот момент, они о чем-то думают, что-то чувствуют, что-то делают.

— Нет, это иллюзия. Раз мы не думаем о них, значит, они не существуют.

— Но это с вашей точки зрения. С их точки зрения, можно сказать то же самое о вас.

— Нас не интересуют ничьи точки зрения. Мы эбры, и нам достаточна одна точка зрения — своя. Другие нам не нужны. Мы мчимся вперед сквозь толщу времени, и разные точки зрения привели бы лишь к тому, что мы потеряли бы координаты. Мы бы не могли определить, где будущее и в какую сторону двигаться.

Если у тебя нет больше вопросов, Юрий, иди. Приведи к нам неживых. Мы будем ждать.

— Как я выберусь отсюда?

— Так же, как попал.

— Опуститься легче, чем подняться.

— Все относительно, пришелец. Бывает и наоборот.

— И все-таки как я…

— Тебя опустила труба.

— Да.

— Она тебя и поднимет. Иди, ибо мы полны нетерпения. Тебе не понять нетерпения, которое жжет нас. Иди, Юрий, иди. И приведи наших слуг. И торопись, ибо нас снедает нетерпение.

— А если я…

— Мы могли бы ни о чем не просить тебя. Мы могли бы вторгнуться в твое сознание — ты уже видел, что мы способны на это, — и твое тело стало бы моим телом, орудием моего разума. Но мы не хотим растрачивать силы на борьбу с тобой, когда наши слуги с радостью помогут нам обрести материальную оболочку. Ты обязательно приведешь сюда неживых, потому что и в твоем мозгу взойдут семена любви к нам. Торопись, иди.

Наверное, это была уже не просьба, а приказ. Но если я пытался сопротивляться, когда Арроба заставил меня сесть, то сейчас меня не нужно было подгонять. Я сделал шаг, второй, почувствовал, как взмыл над полом и заскользил на невидимой волне.

Мне не пришлось нащупывать мою трубу — она теперь слегка светилась. Она походила на петлю качелей. Хотелось стать на нее. Но если она начнет выпрямляться, мне не за что будет держаться. Попробуем опять позу лемура.

Я уцепился за петлю руками и ногами. Высоко над головой в неровной рамке сияли оранжевые облака. Они казались гораздо более реальными, чем то, что я только что слышал и испытал в подземелье.

Плавно и бесшумно труба начала распрямляться, поднимая меня к поверхности. Я потерял всякое ощущение времени внизу. Может быть, я пробыл там и день, и два, и три.

Труба стала ровной, и двуногий лемур Юрий Шухмин пополз по плите, с которой началась моя подземная одиссея. Не слишком это было торжественное возвращение после контакта с разрушителями Элинии — я полз ногами вперед, лицом кверху, зажмурив глаза от ярких облаков. Но все равно — возвращение. И я был благодарен Арробе.

3

Около моего домика меня окликнул Верткий:

— Где ты был весь день, Юуран? Мы начали беспокоиться.

— Так, бродил по развалинам. У вас все в порядке?

— Да. Все спокойно. Корров никто больше не замечал.

— Хорошо, Верткий. Я устал, хочется отдохнуть.

— Прости, Юуран, я хотел спросить тебя, что ты сделал с убийцей?

— С убийцей?

— С этим корром, которого мы схватили ночью.

— А… Я не сразу сообразил, кого ты имеешь в виду.