Теперь она очень кстати вспомнила о солдатском ноже — своем трофее. Приличное оружие с заточенным острием и хорошей режущей кромкой. Со всего размаха Шарина всадила нож под ребра женщине, если она на самом деле была женщиной… Та продолжала сжимать ее в своих объятиях. В отчаянии девушка повернула лезвие, которое заскрежетало об кости существа, и упала вместе со своей жертвой. Упала не очень удачно: хлопнулась со всего размаха головой о мраморный пол.

Внезапно женщина обмякла. Голова ее откатилась в сторону, а из перерезанной глотки хлынула струя — не крови — густой коричневатой жидкости.

Схватив девушку за шиворот, Ноннус рывком поставил ее на ноги. Шарина попыталась сфокусировать зрение. Это удалось ей не вполне: все предметы двоились и расплывались у нее в глазах. Мужчина-слуга валялся тут же на боку, дротик Ноннуса вошел ему в грудь и торчал из спины.

Медеру удалось открыть одну из дверей. Лунный свет, падавший через расположенные под потолком окна, освещал черный трон, стоявший внутри. С криком колдун бросился к нему. Ноннус затащил Шарину в комнату, не забыв впихнуть и прокуратора.

Девушка снова сделала попытку сориентироваться. Коричневая гадость уже начала разъедать лезвие ее ножа.

Во всей огромной комнате был только этот разукрашенный трон да стол из эбенового дерева у противоположной стены. На столе стола пара подсвечников, позеленевших от времени. Окна казались слишком узкими, чтоб туда мог протиснуться человек.

А единственная дверь вела в зал, битком набитый личами. Ноннус бросил взгляд на задвижку — сложное приспособление, устанавливающее два засова в пазы дверного косяка. И дверь, и засовы выглядели надежными, но два десятка оживших монстров могли снести их в несколько минут.

— Запритесь! — бросил отшельник и выскочил обратно в коридор, захлопнув за собой дверь.

— Ноннус! — закричала Шарина, пытаясь подняться на ноги. Азера поспешно накинула засовы. — Ноннус, нет!

Раздался звон стали. Что-то ударилось с той стороны в дверь и отскочило.

— Молись за тех, кого я убью сегодня, дитя мое, — послышался оттуда голос отшельника.

Потому что ему за них молиться не придется.

— Нет! — повторяла Шарина, хватаясь за поворотный механизм, чтоб открыть дверь. В этот момент прокуратор обрушила на ее затылок серебряный подсвечник.

Ноги у девушки подкосились, она безвольно рухнула на пол, все еще сохраняя способность видеть и слышать то, что происходило. Кинжал, выпав из ее рук, звякнул на мраморном полу.

Медер благоговейно опустился на колени перед черным троном. Он начал произносить заклинания, в то время как снаружи продолжалась схватка. Раздавалось лязганье металла, но никто из сражавшихся не произносил ни слова.

Увы, Ноннус мог выиграть только время, но не безопасность для девушки, которую поклялся защищать. И он боролся за это время, покупал его ценой пьюльского ножа и своей жизни.

— Годится.

Он ухмыльнулся в сторону Гаррика:

— Смотри, не оттяпай себе палец, парень! Это не шутка… Я сам видел подобные вещи.

Гаррик во сне кивнул:

— Уставший человек способен ошибаться. Я, во всяком случае, способен.

— Это к каждому относится, — согласился Карус, переходя теперь к другой части лезвия. Будь оселок покрупнее, можно было бы просто водить лезвием вдоль него, но тот, что король достал из мешочка на поясе, оказался мелковат. — И именно после битвы ты устаешь, как никогда. Но это не снимает с тебя обязанности позаботиться об оружии.

Он рассмеялся смехом жизнерадостного человека, который умеет извлекать смешное из всего — не только из собственных ошибок.