|
Чего то я таких не знаю… – Чусаева Людмила… Чусаева… – бормочет мать. – Погоди ка! А это не жена ли Николая Севостьяновича? – Какого еще… – ворчу я, вскрывая письмо, и вспоминаю: точно, есть у нас в Москве родственники по отцу, именно что Чусаевы! И Николай Севостьянович – большая шишка, в семье его называют «дядя Коля из ЦК». В конверте оказывается напечатанный на машинке лист бумаги. – Читай! – требует мать. – «Здравствуйте, уважаемый Артем…» Мое имя вписано в пустой строчке от руки красивым, каллиграфическим почерком. Весь остальной текст печатный. – «С прискорбием сообщаю Вам, что Ваш родственник, а мой муж, Николай Севостьянович Чусаев, 10 июня сего года скоропостижно скончался. Согласно последней воле покойного, на сороковой со дня смерти день в присутствие нотариуса и всех родственников будет оглашено завещание Николая Севостьяновича. Так как Вы входите в их число, убедительно прошу Вас прибыть в Москву не позднее 20 июля и связаться со мной по телефону 234 42 31. С уважением, Л.С. Чусаева». – Двадцатое – это же завтра… – растеряно говорит мать. Это было как выстрел. Хороший, результативный выстрел. Пуля угодила точно в центр кружка диаметром в десять и четыре десятых миллиметра. Встретивший мертвеца к мертвецу и отправится… Глава вторая Наследство Колеса поезда выбивают по рельсам бесконечный ритм: тадах тадах, тадах тадах. Вагон чуть раскачивается, на столике позвякивают в пустых стаканах ложечки. Я лежу в темноте с открытыми глазами. Спать не хочется. Я вообще плохо сплю в поездах, а сейчас, когда в голове бродят разнообразные мысли, мне не удалось бы уснуть даже дома. В кино мы с Надей, конечно же, не попали. Сборы были короткими – до ночного поезда оставалось полтора часа. Пока мать на кухне вздыхала и резала мне в дорогу бутерброды, я в прихожей объяснялся с Надей. Девушка завороженно смотрела на свое отражение в зеркале и все повторяла: – Завещание, наследство… Как в романах Дюма! Надю я знаю, что называется, всю жизнь. Мы живем в одном подъезде, она на пятом этаже, я – на третьем. В детстве ходили в одну школу, гуляли в одном дворе, но до прошлого года практически не общались. Надя была на два года младше и я ее просто напросто не замечал. Не замечал до тех пор, пока она не выросла в красивую, стройную девушку с длинными пепельными волосами. Помню наш первый разговор: Я (как можно равнодушнее ): «Привет! Че седня делаешь?» Она (улыбаясь ): «Да ниче». Я (еще более равнодушно ): «Тут вот билеты у меня образовались в Дом офицеров. Пойдешь?» Она (уже без улыбки ): «Да…» С того времени прошло больше года. Наши отношения развивались по традиционной колее – конфетно букетный период мягко перешел в скамеечно поцелуйный и дворовые старушки заговорили о скорой свадьбе. Хотел я жениться на Наде? Наверное, да. Любил ли я ее? Опять же, наверное, да. Она была хорошей. Простой, хорошей девушкой без закидонов. Но… Мать как то сказала мне: – Артем, ты главное – не торопись. – В каком смысле? – Во всех. В семейных делах ошибка иногда стоит очень дорого… Я тогда не сразу понял, что она имела в виду. А потом догадался. Мама намекала мне, что нужно получше приглядеться к Наде, чтобы у нас не получилось так, как вышло у матери с отцом. Отец… Я его совсем не помню. Он ушел от нас, когда мне едва исполнилось два года. Взял и просто ушел. А спустя три дня прислал матери телеграмму: «Прости тчк Я люблю другую женщину тчк Мы уехали Кустанай тчк Деньги Теме буду присылать регулярно тчк Владимир». |
