Как давно он не был здесь!

Саймону было восемнадцать, когда он покинул Северную Англию, уйдя восторженным юношей в свой первый Крестовый поход. Тогда он искренне был убежден в том, что добро должно восторжествовать на этой земле, и нести его в мир следует таким же, как он сам, рыцарям, посвятившим себя служению свету и справедливости. Тогда Саймон думал, что сумеет вернуть христианские святыни, находящиеся в руках неверных, и тем заслужит себе место в раю. А до тех пор, как его душа вознесется в сверкающие небеса, он будет жить в покое и достатке, пользуясь уважением соседей и любовью своих родных. За свои рыцарские подвиги он получит поместье и земли, отобранные у его родителей королем Джоном для того, чтобы передать их своему фавориту.

Мирная, тихая, уютная жизнь — вот о чем мечтал он тогда.

Господи, как же он был тогда молод и глуп! Его ничему не научила ни смерть матери, умершей от холеры, ни последовавшая за нею смерть отца — считалось, тот погиб в пьяной драке во время поездки по стране, но на самом деле это было скорее продуманное самоубийство. Должно было пройти еще немало лет для того, чтобы Саймон понял, какими химерами на самом деле являются совесть, доброта, закон и вера в бога.

Все люди на свете живут лишь одним — собственным интересом, и цель они преследуют только одну — свою собственную. Этот суровый урок жизни он получил во время Крестовых походов, и убедить его в том, что личная выгода не самое главное в жизни, не смог с тех пор никто — ни монахи из монастыря Святого Ансельма, ни арабские врачи, ни цыгане с ломбардских холмов, ни ученые аскеты из Швейцарии. Задача, которую решал теперь Саймон, был простая: скопить в своих руках столько денег и столько власти, сколько возможно, причем в самое короткое время. А затем можно будет забыть про все человечество с его страстями и замкнуться в собственном мирке, который он выстроит по своему желанию.

Появление в его жизни Элис из Соммерседжа спутало все планы Саймона. За это он должен был бы возненавидеть ее, и отчасти так оно и было. Саймон не мог ей простить того, что перестал быть той единственной осью, вокруг которой вращается его собственный мир. Да, с появлением Элис вся его жизнь сильно усложнилась.

Что касается убийства ребенка, сидящего на королевском троне, то здесь Саймон не должен был бы испытывать никаких угрызений совести. Ведь это сын короля Джона, того самого короля, который лишил семью Саймона всего, что у нее было. Король Джон погубил родителей Саймона. Что ж, это серьезный повод отомстить, взяв взамен жизнь его сына. Но что-то с самого начала пошло не так, еще до появления Элис в Соммерседже. Так что вины ее тут, пожалуй, не было.

Саймон не решался повернуть голову назад, чтобы взглянуть на коляску, в которой ехала пленница Ричарда. Саймон избегал встречаться с Элис взглядом с той самой минуты, когда ее вывели из подземелья. Он боялся утратить свое главное оружие — ледяное безразличие, которое демонстрировал по отношению к своей жене. Саймон не знал, что о нем сейчас думает Элис и понимает ли она вообще, что произошло. Впрочем, в том, что она мысленно проклинает его, Саймон нисколько не сомневался. Вопрос в другом: как она поведет себя, когда он освободит ее. Да и сумеет ли он в конце концов освободить ее — это тоже вопрос.

Саймон плотнее закутался в плащ. В коляске, в которой едет Элис, есть, слава богу, и подушки, и меховые одеяла, и плотные занавески на окнах, защищающие пленницу от ветра и от любопытных глаз. Ну что ж, в ближайшее время ей, кажется, ничто не грозит. Если же Элис приговорят к сожжению заживо, он убьет ее прежде, чем она взойдет на костер. Во всяком случае, умереть мучительной смертью он ей не даст.

Элис знала, что ее везут на казнь. Путешествие оказалось таким тяжелым, а дни тянулись так невыносимо медленно, что иногда казнь начинала казаться чуть ли не благом.