– Неужели? – вкрадчиво спросил Домналл.

– Нет, – отрезал я.

Домналл откинулся и сделал большой глоток эля. Потом он утер рот и бороду рукавом и кивнул маленькому священнику, сидевшему рядом:

– Отец Колуим?

– Немногим более месяца назад, – начал поп своим на удивление звучным голосом, – на праздник святой Кристины, девы и мученицы… – он сделал паузу, чтобы осенить себя крестом, – в большом соборе Винтанкестера архиепископ Контварабургский произносил перед королем Этельстаном проповедь. И в проповеди этой архиепископ утверждал, весьма убедительно, что клятва, данная язычнику, не является обязательной для христианина. На самом деле он даже заявил, что христианское благочестие обязывает нарушать такие клятвы.

Я помедлил с удар сердца, потом сказал:

– Король Этельстан не в ответе за блевотину, которую изрыгают попы.

Грубость моя не задела отца Колуима.

– В тот же самый день, – невозмутимо продолжил он, – король наградил архиепископа, передав ему на хранение копье Карла Великого, полученное в дар от Гуго, правителя франков.

Я ощутил холодок внутри. В Винтанкестере были те, кто снабжал меня новостями, но никто не упомянул про ту проповедь. Впрочем, клятвы, которыми мы с Этельстаном обменялись, должны были оставаться в тайне.

– Это то самое копье, – заговорил поп снова, – коим римский воин пронзил ребро Господа нашего. – Колуим перекрестился. – И на следующий день, день памяти святого апостола Иакова, – еще одна пауза и еще одно крестное знамение, – архиепископ произнес проповедь на книгу Второзакония, порицая языческие капища и побуждая короля исполнить священный долг христианина и искоренить их среди своей страны и народа.

– Порицая, – повторил я непривычное слово.

– В награду же, – тут Колуим посмотрел прямо мне в глаза, – король пожаловал архиепископу на хранение меч Карла Великого, в эфес которого вделана частица истинного Креста.

Воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием пламени, дыханием ветра и плеском волн, разбивающихся о берег.

– Странно это все, не правда ли? – нарушил молчание Домналл. Взгляд он устремил наверх, к стропилам. – Король Этельстан так и не женился?

– Убежден, что он еще женится, – сказал я, хотя вовсе не был уверен в этом.

– И он заплетает волосы в косицы, – продолжил Домналл, улыбнувшись мне, – перевязанные золотыми лентами.

– Так носят, – бросил я пренебрежительно.

– Странновато для короля, тебе не кажется?

– Для короля-воина, – возразил я. – Мне доводилось видеть его в бою.

Домналл кивнул, как бы соглашаясь, что предпочтения Этельстана по части украшений не имеют особого значения. Шотландец отрезал себе сыра, но есть не стал.

– Ты ведь был его учителем, да?

– Опекуном.

– Король-воин, – осторожно начал он, – не нуждается в опекуне и в учителе тоже. Ему нужны просто… – Домналл помедлил, подбирая слово. – Советники?

– Короли не испытывают недостатка в советах.

– Вот только обычно они хотят слышать те советы, что подтверждают их мнение. Советник, противоречащий монарху, недолго остается на своем посту. – Он улыбнулся. – Хороший сыр!

– Козий.

– Если можешь поделиться, лорд, мой король будет рад подарку. Он обожает сыр.

– Я распоряжусь на этот счет.