– Очень хороший, ваше величество.

– Но не христианин, – сухо заметил валлиец.

– Я поклялся привить ему веру. Ибо таково было условие, при котором ты пощадил его жизнь. И я не нарушил своего слова.

– Но он рассудил иначе?

– Да, государь.

– Мир полон дураков, не так ли? А почему, мой добрый епископ, ты держишь в руках стрелу? Решил меня заколоть?

Анвин объяснил, что произошло под покровом темноты. Говорил он по-валлийски, но мне не требовался переводчик, чтобы уловить смысл. Когда епископ закончил, Хивел сердито хмыкнул и взял у Анвина стрелу.

– Лорд Утред, ты полагаешь, что это сделал кто-то из моих людей? – спросил он.

– Не знаю, ваше величество.

– Стрела убила тебя?

Я улыбнулся:

– Нет, лорд король.

– Значит, это не один из моих парней. Мои бьют без промаха. Да и стрела не из наших. Мы оперяем их гусиными перьями. А эти выглядят как орлиные. – Он бросил стрелу в жаровню, и сухое ясеневое древко сразу занялось. – В Британии есть еще люди, которые пользуются длинным охотничьим луком. Мне приходилось слышать, что это искусство понемногу практикуют в Легесестерскире.

– Искусство это редкое, лорд король.

– Что есть, то есть. И мудрость, лорд Утред, тоже редка, а тебе мудрость очень понадобится.

– Неужели?

Хивел указал на человека, сидящего рядом с ним. Его лицо скрывалось под низко надвинутым капюшоном.

– Лорд Утред, странные гости у меня сегодня! – жизнерадостно воскликнул Хивел. – Ты, твои язычники, а вот теперь и новый друг из далекой страны.

Вонь от горящих в жаровне перьев наполнила шатер, когда человек скинул капюшон и я увидел перед собой Селлаха, старшего сына Константина, принца Альбы.

Я склонил голову.

– Ваше высочество, – произнес я и подумал, что Хивел прав: без мудрости мне не обойтись.

Меня окружали враги Этельстана.

Глава 4

Некогда, много лет назад, Селлах был заложником, и за тот год, что он прожил у меня, я проникся к нему симпатией. Но тогда принц был мальчишкой, теперь же стал мужчиной в цвете лет. Внешне он походил на отца: те же коротко постриженные каштановые волосы, голубые глаза и серьезное выражение лица. Селлах осторожно улыбнулся, но ничего не сказал.

– Ты ведь наверняка согласишься, – заявил Хивел, – что такое событие как съезд королей Британии стоит отметить?

– С какой стати, ваше величество?

Уловив мой скепсис Хивел улыбнулся:

– Лорд Утред, как думаешь, зачем нас тут собрали?

Я дал ему тот же самый ответ, что и Эгилу по пути в Бургем.

– Он, как пес, метит свою территорию.

– Выходит, король Этельстан решил помочиться на нас? – усмехнулся Хивел. Я кивнул, Селлах поморщился. – Или же, – взгляд валлийца устремился к крыше шатра, – он делает метки за пределами своих границ? Расширяет владения?

– Разве? – отозвался я.

Хивел пожал плечами:

– Лорд Утред, тебе лучше знать. Ты ведь его друг, не так ли?

– Я считал себя таковым.

– Ты сражался за него! В народе до сих пор ходят легенды о твоем сражении при лунденских воротах!

– Государь, рассказы про битвы часто преувеличивают. Два десятка человек устроят драку, а в песнях она превращается в героическое кровопролитие.

– Это точно, – радостно согласился Хивел. – Но я люблю поэтов! Благодаря им мои жалкие стычки разрастаются до размеров побоища при Бэдоне! – Он хитро улыбнулся и обратился к Селлаху: – Вот то была великая битва, лорд принц! Войска исчислялись тысячами! И мы, бритты, устроили сайсам настоящую резню в тот день! Они валились под нашими копьями, как спелая пшеница под серпом.