Первая часть нашего перелета от Южной Америки к южным островам была безоблачной, как всегда, и мы свободно летели по голубому, залитому солнечным светом небу.

Когда наконец показался Пука-Пука, мы получили по рации сообщение о неожиданном шторме, разразившемся над Папеэте «Папеэте — город и порт на острове Таити.». Вскоре связь прервали тяжелые электрические помехи, однако к этому времени у нас еще не было трудностей с тем, чтобы удерживать корабль в равновесии. Стюарды предупредили пассажиров о том, что, когда мы приблизимся к Таити, возможно, будет сильный ветер. Однако мы надеемся прибыть на остров без опозданий. Мы подняли корабль на высоту две с половиной тысячи футов и таким образом сделали попытку избежать неблагоприятных воздушных потоков. Инженеры в дизельном отделении получили приказ гнать «Лох Этив» на полную мощность, как только мы окажемся в эпицентре бури.

Несколькими минутами спустя странно потемнело и холодный серый свет хлынул в панорамные окна. Включили электрическое освещение.

В следующую секунду мы уже находились в центре грозы и слышали, как град стучит по нашему огромному корпусу. Звук был такой, словно тысячи автоматических ружей одновременно открыли огонь. Не было слышно ни слова. Температура резко упала, и мы дрожали от холода, пока система обогрева не перестроилась на новые условия. Вокруг нас бушевали громы и молнии, и «Лох Этив» слегка вздрагивала, однако ее моторы ревели упрямо, и мы все глубже погружались в черные клубящиеся тучи. Не было никакой опасности, что молния ударит в наш полностью изолированный корпус. В конце концов облака расступились, и мы увидели кипящее море.

— Я рад; что мы не там, внизу, — заметил с ухмылкой капитан Хардинг. — Раз за разом будешь радоваться тому, что люди додумались до воздушных кораблей.

В телефонных приемниках рубки зазвучала нежная музыка. Капитан велел второму помощнику ее выключить.

— Почему это считается чем-то хорошим — никогда не понимал.

У меня свело желудок, когда корабль провалился в воздушную яму, прежде чем снова стабилизироваться. Я ощутил нечто вроде страха. Впервые с тех пор, как майор Пауэлл подобрал меня в Теку Бенга, я нервничал на борту воздушного корабля. А с того дня, казалось, прошли столетия.

— И вправду тошнотная посадка, — проворчал капитан. — Самая скверная из всех, что упомню, для этого времени года, — он застегнул сюртук. — Что у нас с высотой, штурман?

— Мы держим ее, сэр.

Дверь в рубку распахнулась, и ворвался третий офицер. Он был в бешенстве.

— Что случилось? — спросил я его.

— Черт бы его побрал! — выругался он. — Я только что выдержал настоящую баталию с вашим закадычным дружком, Бастэйбл. Этот мерзкий тип Рейган! Он вопил насчет спасательных шлюпок и парашютов. Совсем рехнулся. Никогда еще не встречал таких пассажиров. Сказал, что хочет спрыгнуть. У меня была с ним отвратительная перебранка. Он желает говорить с вами, сэр. Немедленно, — третий офицер обращался к капитану.

Я улыбнулся Хардингу, который ответил мне растерянной усмешкой.

— И что вы ему сказали, третий?

— Решил, что только так смогу его успокоить, сэр, — третий офицер нахмурился. — Это было единственное, что мне еще пришло в голову, иначе все закончилось бы попросту тем, что я набил бы ему морду.

— Этого бы лучше не делать, третий, — капитан вынул свою трубку и зажег ее. — Для компании будет не слишком хорошо, если он вздумает на нас жаловаться, а? Кроме того, мы несем особую ответственность — вежливость по отношению к империалистической Америке и все такое прочее.

Третий офицер повернулся ко мне:

— Вероятно, вам он тоже уже рассказывал о том, что у него большие политические связи в высших правительственных кругах Америки и что они вас в порошок сотрут.