– С тобой все в порядке, девочка? – требовательно спросил дядя и, не дав ей времени ответить, повернулся к Оноре. – Каким это образом, спрашивается, – разъяренно осведомился он, – вы позволили ее похитить?!

Алисон знала, что между ее английскими и французскими родственниками нет особой любви, но никогда еще неприязнь не проявлялась с такой силой. Вытирая глаза, полные слез, она немедленно встала на защиту Оноре.

– Он не виноват, дядя Оливер. Оноре пытался отговорить меня от поездки, но я ничего не хотела слушать, совсем, как ты, когда решаешь отправиться в экспедицию.

– Этого никогда не случилось бы, будь я с тобой.

Оноре, покраснев от стыда, молча, неуклюже пытался выбраться из носилок. Видя, как дядя поморщился от боли и схватился за ребра, Алисон поспешно метнулась к нему, бросая разъяренные взгляды на Оливера.

– Я прекрасно осведомлена о твоих многочисленных достоинствах, дядя, однако вряд ли они помогли бы в подобных обстоятельствах, кроме того, тебя просто прикончили бы. Дядя Оноре сделал все, что в его силах, и, пытаясь спасти меня, был тяжело ранен! А ты, вместо того чтобы помочь ему, осыпаешь упреками!

Выражение лица Оливера едва заметно смягчилось и, хотя он не подумал извиниться, все же подхватил Оноре с другой стороны.

– Ну что ж, входи в дом, чертов винодел! Седрик наверняка захочет осмотреть тебя.

– Дядя Седрик тоже здесь?! – изумленно вскричала Алисон, немного успокаиваясь.

– Да, да, входи поскорее и расскажи нам все.

Не успели они переступить порог, как появился третий дядя девушки, Седрик, лондонский врач. Объятия Седрика были куда более сдержанными, но от этого не менее теплыми и любящими. Алисон была потрясена и пристыжена тем, что Седрик настолько тревожился за нее. До сих пор ничто не могло оторвать дядю от его бесценного госпиталя.

Вновь прибывшим дали время умыться и переодеться и лишь потом подвергли допросу. Час спустя все собрались в большой гостиной. Оноре лежал на диване, Оливер и Седрик растянулись на подушках. Алисон была так взволнована, что осталась стоять.

Властная натура Оливера не позволяла ему оставаться в стороне, и он тут же принялся осыпать Алисон вопросами. Однако она отвечала уклончиво, коротко и без подробностей, описывая похищение и последующий визит в горную крепость. О Джафаре же вообще старалась не говорить.

Но Оливер, мгновенно почуяв неладное, насторожился.

– Хочешь сказать, что ничего не успела узнать о человеке, похитившем тебя? Ни его имени, ни внешности?

– Боюсь, нет, дядя.

– Тогда скажи, куда тебя отвезли? Я немедленно отправлюсь за негодяем и всажу ему пулю в сердце.

Алисон побелела.

– Мне неизвестно его место! Где то в пустыне.

Но Оливер недоверчиво прищурился.

– Не пойдет, девочка! Я сам учил тебя определять расстояние и замечать ориентиры на местности. У тебя наверняка есть какое то представление о том, где эта крепость… насколько далеко отсюда, в каком направлении.

– Мне очень жаль, дядя, но я ничего не могу сказать.

Оливер раздраженно набросился на Оноре:

– Ну а вы хоть что то запомнили?

Старый француз пристально, испытующе посмотрел на племянницу, прежде чем равнодушно пожать плечами.

– Я почти не видел его.

Окончательно выведенный из себя, Оливер разразился замысловатыми проклятиями.

– Это все, что вы можете сказать?! – завопил он, не желая успокаиваться. – Сговорились скрыть правду? – И, грозно нахмурившись, повернулся к племяннице. – Думаю, что заслуживаю объяснения, хотя бы за все неприятности, в которые ты меня втравила, девочка моя! Я даже отложил экспедицию в Карибское море, чтобы отправиться сюда, на поиски тебя!

– Ах, простите, что помешала вашим развлечениям, – огрызнулась Алисон.