Но хрен редьки не больше, благородные адепты. Нет, решительно не больше.

Будильник старательно, со знанием дела прочистил горло. Осознав, что сейчас шеф снова во всю глотку гаркнет на презренную филистимлянку и продажную содомитку, Алена легко спрыгнула с кровати и, метнувшись на звук, эффектным ударом плашмя вырубила маленького подонка. Аж самой понравилось, до чего ловко вышло.

– Скажем «Нет!» Башнину! – удовлетворенно произнесла девушка, с наслаждением потягиваясь нагишом посреди комнаты.

Итак, сон таки был посрамлен, изгнан и стремительно бежал с поля боя в сторону области, словно Тушинский вор, – метротоннелем через «Сходненскую» и «Планерную». Теперь следовало спешно развить тактический успех и превратить его в победоносное наступление по всем фронтам.

Настроенная по-боевому, Алена проследовала в ванную, с внутренним мурчанием ощущая голыми ступнями шершавые теплые плиты подогреваемого пола. Склонилась над огромной чашей раковины из черного мрамора, формой действительно напоминавшей раскрытую ракушку морского гребешка, вытянула руки вперед. В сложенные лодочкой ладони хлынула вода. Эбола с удовольствием, назло противной мигрени, умылась и, весело отфыркиваясь, снова подставила руки.

– Прохладнее, – сказала она, зажмурившись.

Последовала очередная порция воды. Алена еще раз оплеснула лицо, с лошадиным фырканьем помотала головой, разметав по спине шикарную гриву соломенного цвета.

– Я сказала «прохладнее», а не «у точки замерзания», – произнесла она голосом, который едва ли был теплее предмета обсуждения.

После некоторой обескураженной паузы в ее ладони аккуратно полилась третья порция. На сей раз госпожа Эбола температурой воды осталась удовлетворена. Утерев мордочку пушистым полотенцем, она снова вышла в холл, пересекла его по диагонали и оказалась в просторном тренажерном зале, уставленном причудливыми пыточными механизмами из металла, кожи, резины, чугунных отягощений и стальных тросиков.

Алена привычно размялась, сделала несколько упражнений на растяжку, с тайной гордостью покрутила перед зеркальной стеной тугим бюстом, якобы разогревая тазобедренные мышцы, поприседала, лениво покачала пресс на одном из пыточных механизмов. Потом оседлала прислоненный к стене спортивный велосипед и через распахнутые двери выкатила из тренировочного зала в широкий коридор, стилизованным уроборосом обегавший всю квартиру по периметру и неизбежно возвращавшийся обратно в холл, к дверям спортзала.

Проект пентхауса госпожи Эболы согласовывался с ней самой, а ей позарез нужна была внятная велосипедная дорожка, потому что перспектива гонять в мороз и слякоть среди густого бензинового выхлопа по забитому транспортом Ленинградскому шоссе ее совершенно не прельщала. Развить порядочную скорость на комнатном велотреке, конечно, не представлялось возможным из-за его малого диаметра, однако квартира все же была достаточно просторной, чтобы гонщик имел возможность спокойно крутить педали и при этом не вертеть судорожно рулем. Алена Ашшурбанипавловна Эбола являлась вип-персоной государственного масштаба и занимала обширные апартаменты, вполне соответствовавшие ее высокому общественному статусу.

А пожалуй, молодая и красивая голая женщина на спортивном велосипеде – это весьма стильно и чертовски пикантно, подумала она, заходя на шестой круг. Впрочем, Башнин, сцуко, все равно не упустил бы цинично поиздеваться над ней, если бы увидел в таком виде.