|
Джейк отвел взгляд от ее прекрасной шеи. Что с ним творится? Сэмми же здесь. Как плохо все началось. Умнее всего было бы встать… сию же секунду… отряхнуться и уйти, сославшись на заня-тость. Вместо этого он произнес: – Джейк. – Что? Если бы Джейк мог ударить себя по губам, он сделал бы это. Он сам предложил Ровене об-ращаться друг к другу на «ты» в минуту слабости… сразу после того, как согласился взять ее няней к Сэмми. Однажды Джейку не с кем было оставить Сэмми и пришлось отвезти его во дворец. Одно-го кивка Изабеллы оказалось достаточно, чтобы Ровена занялась мальчиком и очаровала его на-столько, что он ушел вместе с ней, улыбаясь до ушей. Вернулся он таким же счастливым. Тогда Джейк и понял, что Ровене нет цены, и сразу же предложил ей место няни. В то время у него имелось оправдание. А сейчас? Но… слово ведь не воробей. Правда? – Когда ты согласилась переехать сюда, ты обещала называть меня Джейком, а не мисте-ром Стэнбери. Мы договорились, помнишь? – Ах, да. Верно. – Залившись краской, девушка улыбнулась. – Извини… Джейк. Просто… мне не хотелось казаться развязной. Румянец не сходил с ее лица. Джейк не помнил, чтобы Аннетта когда-нибудь краснела. Его жена была такой расчетливой, что давно уже разучилась смущаться. Черт побери. Зачем это нужно Ровене? Какие-то мелкие зацепки вызывали в нем сомнения. Не позволяли поверить в свои же умозаключения. Наводили на мысль, что Ровена совсем не такая, какой хочет казаться. Джейку хотелось снять внешнюю шелуху и раскрыть ее истинную сущность. – А вы никогда не бываете развязной, мисс Уайльд? На лице Ровены отразилось удивление. Она попыталась что-то ответить, но сразу же сжала губы и чмокнула Сэмми в макушку. А лишь потом тихо сказала: – Если мне придется называть тебя Джейком, ты должен звать меня Ровеной. Но Джейк не мог допустить, чтобы последнее слово осталось за ней. – Я… Неожиданно его отвлек яркий солнечный луч. Взглянув вверх, он увидел поток света, вли-вающийся в выходящие на запад окна. Кто-то снял тяжелые бархатные шторы, оставив по одной на каждом окне. Этого было ма-ло, чтобы загородиться от света, но вполне достаточно для сохранения стиля. – Надеюсь, ты не возражаешь, – смущенно сказала Ровена. – Я терпеть не могу мрака. – Мьяка? – Сэмми поднял голову. – Что это такое? Она взглянула на мальчика. – Помнишь, как темно было в комнате до того, как ты мне помог? Мрак – это то же самое, что темнота. – Ты говойила, мы это во всех комнатах сделаем? Да? Ровена отбросила челку с его лица, а затем вновь посмотрела на Джейка. – Если твой папа не возражает. Джейк решил забыть о раздражении. Честолюбивые планы Ровены его не касаются. – Теперь понятно, откуда здесь взялась табуретка. Да, пожалуйста, можешь снимать любые шторы, какие захочешь. Так гораздо лучше. Я тоже не люблю темноту, но мне как-то в голову не пришло что-то здесь менять. Она пожала хрупкими плечами. – Здесь три года никто не жил. Даже вдовствующие королевы меняли обстановку, когда переезжали сюда. Я всего лишь избавила королеву Жозефину от хлопот… – Что такое? – спросил Джейк, когда девушка внезапно умолкла. Она взглянула на него огромными глазами. – Я так говорю, будто она скоро сюда переедет. А значит, где-то в глубине души, я ду-маю… – Что мой дядя мертв. Ровена кивнула. Джейка тронули слезы в глазах девушки. Ее чувства искренни. Она действительно любила его дядю. Ему хотелось погладить ее по руке, но он сдержался. – Самое тяжелое – это неизвестность. |
