– Чего надула губы, Нинка? Слопай молодчика!

Нина Александровна посмеивалась, но вскоре после этого разговора учителя, несколько инженеров сплавной конторы и врачей пошли дружной и веселой компанией купаться на озеро; взяли с собой много еды, водки, вина, развели два костра, начали жарить шашлык – это тогда в Таежном только входило в моду.

В плавках Сергей Вадимович был ладен: не богатырь, но и не заморыш, не длинноног, но и не коротышка. Выпив пару рюмок русской водки без закуски, он с блаженным лицом вошел в воду, разминаясь, поплавал среди нервно хохочущих учительниц, а потом нырнул и… пропал. Человек пять отчетливо видели, как в двадцати-тридцати метрах от берега Сергей Вадимович, показав розовые пятки, скрылся в озере, а вот обратно не вынырнул. Естественно, началась паника: женщины визжали и бестолково бегали по берегу, мужчины, встав в кружок, огорошенно шептались; и только Нина Александровна молча стояла в сторонке. Первой начала решительно действовать директриса Белобородова, положение которой было действительно тяжелым. А как же! В присутствии директрисы, как говорится, употребляли спиртные напитки, после чего полезли в воду… Районо, райком, обком, милиция!… Молодая быстроногая учительница начальной школы Лидия Ивановна уже натягивала тесные брюки, чтобы бежать в поселок; сама директриса Белобородова, по-мужски ухая, ныряла; преподаватель физкультуры по прозвищу Мышица зачем-то прятал в рюкзак бутылки с вином и водкой; Нина Александровна торопливо раздевалась, когда в прибрежных камышах вынырнул Сергей Вадимович и, стоя по колено в воде, радостно сказал:

– Пора жарить шашлык… Угли готовы?

И тут Нина Александровна, оглушенная восторженными воплями женщин и фронтовой руганью директрисы, вдруг подумала легкомысленно: «А почему действительно не выйти замуж за шутника?» – тем более что у мокрого Сергея Вадимовича, несмотря на разухабистую улыбку, глаза казались грустными…

Свадьбу отпраздновали осенью, подчеркнуто скромно. Начинался уже октябрь, все пожелтело, уменьшилось в размерах, сделалось прозрачным и сквозным – деревья, небо, река, поселок,– и у Нины Александровны было такое чувство, словно листья с осокорей падают всегда, в любое время года; накануне свадьбы прошел легкий, почти весенний дождь, и директриса Белобородова говорила: «К счастью!» Действительно, на следующий день после свадьбы небо сделалось безоблачным, высоким, голубым; где-то далеко, за синими кедрачами, может быть, в соседней деревне, поблескивало, погромыхивало, словно и на самом деле вернулась весна. Река тоже была веселой – в ней первомайскими цветами отражались спелые гроздья рябин,– и собаки по ночам лаяли лениво, добродушно, как бы стесняясь нарушать сквозную прозрачность ласковой осени.

Через две недели после свадьбы Нина Александровна сожгла две фотографии, на которых была снята вместе с первым мужем,– это было последнее, что у нее от него осталось.

2

Из-за всемирной синоптической неразберихи зима на Таежное не ложилась долго; уже дважды по ночам ударяли жесткие морозы, уже колодцы затянуло таким ледком, что приходилось долбить, уже сын Борька носил калоши с валенками, уже над поселком висели первоклассные зимние облака, а снег все еще не падал. Жители Таежного зиму ждали в обычные сроки, хорошо к ней подготовились, и было неуютно оттого, что по улицам ходят люди в зимних пальто и шапках, а вокруг все черным-черно, словно прохожие не коренные жители, а переселенцы.

Наверное оттого, что Нина Александровна и Сергей Вадимович имели горький опыт семейной жизни, но долго были одиноки, их быт наладился сравнительно быстро и легко, тем более что оба много работали, уходили из дому рано и встречались только перед ужином, довольные проведенным днем и предстоящим отдыхом. Встречаясь вечером, они здоровались друг с другом так радостно, словно не виделись целую неделю, ужиная, охотно разговаривали о чем придется, чаще всего о пустяках, и Сергей Вадимович был весел, энергичен и шутил с привычной легкостью.