Изменить размер шрифта - +
И он хотел бы поучаствовать в них также, как и в книжных событиях.

Он побежал к Мотэлю. Тот прочитал и говорит:

— Зачем нам с ней прятаться? Мы ее на улице нашли, и никто нас не может за это обвинить. Передавай, читать другим, пусть радуются хорошие люди. Давай я это сделаю.

— Нет, я сам! — не согласился Юзик.

И в тот же день он прочитал ее родителям. Боже ж мой, боже! — вздохнула мама. — Что на свете делается?

— Где ты ее взял? — накинулся на него отец.

— Да тут у нашего дома нашел.

— Давай ее сюда! За такие вещи в тюрьму нас всех посадят. Если второй раз найдешь, то вообще не трогай. Это тебя не касается.

И отец порвал бумажку на мелкие куски. Так и закончилась Юзикова пропаганда.

Однажды парням попала в руки целая белорусский газета.

— Вот где, наверное, много интересного написано! — Сказал Максимка. Спрятались и стали читать. Узнали, что предводитель Пупский обедал у французского посла Хлусье, что в Варшаву приехала некая итальянская артистка Макарони, что в Вильне состоялось торжественное богослужение с участием варшавского епископа, что в Америке, Англии, Франции какие министры что-то такое сказали.

Парни ожидали, что здесь будет много чего задиристого, как в тех прокламациях, а вместо этого видели, что-то непонятное и неинтересное. Еще больше удивились они, когда прочитали такие строки:.

«За последнее время снова зашевелились различные бандиты, стремящиеся залить кровью всю нашу страну. Видимо, они получили новый приказ и деньги из-за границы. Они недовольны тем, что белорусский народ в братской Польше живёт спокойно, улучшил свое положение и пользуется всеми удобствами культуры».

Хотел бы я, чтобы ты так жил, как мы! — буркнул Максимка.

— Но тут же совсем не так как пишут, как тогда, — смущенно сказал Юзик, — хотя и по-белоруски напечатано.

— Да это же те самые паны пишут! — сказал Мотэль.

— Тут же ж по-белоруски написано, — повторил Юзик.

— А ты думаешь белорусских панов нет? — пылко сказал Мотэль. — Отец говорил, что все паны составляют одну свору — и польские, и белорусские, и еврейские. Отец раз смеялся от одной еврейской газеты, которая писала, как раз также, как и эта.

Максимка и Юзик еще больше удивились.

— Неужели?! — воскликнули оба.

— А что же тут удивительного? — спросил Мотэль.

— Ну какой же пан еврей или белорус? — засмеялся Максимка. — Паны же бывают только поляки: Загорский, Пшэзьдецки, Монтвил. А. где же ты видел еврея или белоруса?

— Неужели ты думаешь, что во всей Польше нет богатых евреев или белорусов? Возьми хоть вашего Захара.

— Ну, какой он пан. — аж покатился со смеху Максимка.

— Но ведь он стоит за господ?

— Стоит, так как получает от этого пользу.

— Ну так вот, все те, что получают пользу, и пишут вот такие вещи, — и белорусы, и евреи.

— Вот оно как! — задумчиво произнёс Юзик. — Никогда об этом не подумал бы. Все видят и знают, что паны — только поляки.

— Видят, но не понимают, — горделиво ответил Мотэль.

Оба юноши ясно чувствовали превосходство Мотэля.

Сразу видно было, что его отец много чего ему объясняет. А Юзик с Максимкой ничего такого от своих родителей не слышали.

Максимка лучше всех знал бедственное существование своей деревни, сам страдал от такой жизни, чувствовал обиду и ненависть к несправедливости такого жизни.

Быстрый переход