— Стой!

Теперь где-то слева было слышно монотонное поскрипывание колес, тарахтенье повозок на выбоинах невидимой дороги. Нет-нет да и раздастся ругань, видимо возницы. До боли в перепонках напряг Дундич слух: должны же там произнести слово «товарищ» или «господин». И вот он слышит:

— Далеко еще, вашбродь?

Все ясно. Белый обоз. Отсюда не видно — большой, средний или маленький. Но что это беляки, сомнений нет. А может быть, это едет загадочный капитан Беседин?

Дундич повернулся к Ивану Шпитальному и спросил:

— Погоны есть у всех?

Большинство красных конников имело погоны белоказачьих полков и бригад. Особенно в избытке появилось этого добра после Касторной. Многие бойцы украсили погонами гривы своих лошадей. Уже через несколько минут почти все разведчики нацепили знаки различия белоказачьих частей. Дундич дал легкие шпоры Мишке, и тот мелкой рысью вынес его к обочине дороги. Теперь ему была видна бесконечная и темная, как ночь, вереница подвод. Он повернулся к Казакову и предупредил:

— Казачок, следи за моими руками.

У него с хлопцами была разработана целая система условной сигнализации, понятная лишь его конникам.

— Ваня, — попросил он ординарца, — марш с кем-нибудь наперед, на первом перекрестке повернешь обоз к Таловой.

После этих указаний Дундич вынул наган из кобуры и направил Мишку наперерез обозу. Он ехал и думал, что сейчас самое главное — ошеломить противника, не дать ему возможности определить, кто перед ним и в каком количестве. Очень может быть, что это капитан Беседин ведет обоз в Бутурлиновку.

Подождав, пока всадники из охранения близко подошли к притихшему отряду, Дундич громко спросил:

— Стой, кто идет?

Темные силуэты замерли. Лязгнули затворы винтовок. Еще секунда — и может начаться перестрелка. Отряд ввяжется в нее, и капитан Беседин ускользнет, а может, тут нет Беседина, и тогда Дундичу вообще ни к чему эта встреча. Он решил идти ва-банк. Дундич спросил:

— Капитан Беседин, вы?

От группы отделилась одинокая фигура. Всадник вплотную подъехал к Дундичу, приложил руку к меховой шапке.

— Штабс-капитан Беседин. С кем имею честь?

— Полковник Дундадзе. Послан лично его превосходительством для усиления охраны. — Дундич говорил уверенно. Теперь у него не было ни капли сомнений: Беседин сопровождает обоз. — Константин Константинович опасается, как бы вы вместе с обозом не попали в лапы буденовцев.

Беседин щелкнул крышкой портсигара. Достал папиросу. Прикуривая, задержал огонек в ладони. В дрожащем свете успел разглядеть золотистые погоны с двумя просветами. Успокоенно сказал полковнику:

— Напрасно беспокоились. У меня надежная охрана. Я взял сотню двадцать первого казачьего полка.

— Думаю, с комендантской ротой охрана будет надежнее, — подчеркнуто заметил Дундич.

— Так точно, — согласился штабс-капитан и подал команду стоящим вдали всадникам: — Господа, прошу продолжать движение.

В это время Дундич поднял над головой руку. Казаков с половиной отряда переехал на другую сторону дороги.

Дундич и Беседин ехали немного впереди головной подводы. Они разговаривали о последних операциях красных под Воронежем и в районе Касторной.

— Завтра этой банде наступит конец, — самодовольно заявил Беседин.

— Да, да, — согласился Дундич. — В штабе уже все готово. Ждут ваш обоз. Вы полностью взяли грузы?

— Так точно, господин полковник. Еле-еле разместил. Двести подвод не хватило. Пришлось конфисковать пятьдесят у местных куркулей.