|
Можно даже сказать, грубо встретил меня Домовушка. — А, — сказал Домовушка, — проспался, твое величие! Кушаньки хочешь? А не будет тебе до завтраку кушаньки, чтоб вдругорядь неповадно было!.. Неповадно — что? — Да нет, — мурлыкнул я, не показывая, насколько ошарашен таким неласковым приемом. — Я так, заглянул узнать, может тебе помощь нужна? Домовушка с яростью набросился на противень, который драил в этот момент. — Нет уж, — процедил он, — без подмоги обойдемся! Иди себе спи, Аника! В аквариуме плеснуло, и Рыб высунул над поверхностью свое тупое рыло. — Ты б и правда, Кот, шел себе. Домовой наш нынче не в настроении… Я обошел Домовушку и приблизился к подоконнику. — А что случилось-то? Рыб пошамкал беззубым ртом. — Я, собственно не присутствовал, а сплетничать не хочу… Но Домовой вчера из-за твоего поведения очень расстроился, а Жаб так и вовсе злой — не скажу, как Пес, но скорее, как вампир, и жаждет твоей крови. Так что если мы его сейчас разбудим — я тебе не позавидую. Жаб завозился в своей миске, и я быстренько ретировался. Почему-то при словах Рыба про Жаба у меня возникла ассоциация с чем-то клетчатым, как шахматная доска. В шахматы мы с ним вчера играли, что ли? Да нет, Жаб в шахматы не умеет, вот в карты, в тыщу или там в клабер — это он всегда готов. Странно все это как-то… Пса на привычном месте — на коврике у порога не оказалось. Должно быть, он до сих пор в шкафу, младенца воспитывает. Неужели Лёня еще не проснулась? Я заглянул в бабушкину комнату. Точно, на кровати кто-то лежал. А на спинке кровати спал Петух, спрятав голову под крыло. Ну, с Петухом разговаривать — себе дороже, связно и понятно он ничего рассказать не сможет. Я подумал, не вернуться ли в кухню, порасспросить Паука. Но Паука разбудить — это вам не конфетку скушать, семь потов сойдет, пока докричишься, и там, в кухне, к тому же сердитый Домовушка, да и Жаб может проснуться… Я осторожно, чтобы не потревожить Ворона, ткнулся в дверь кабинета. Ворон бодрствовал — иногда это с ним случается. Сидит до рассвета на своем пюпитре, ковыряется в конспектах Лады или в книжках сказок, ищет пути в далекое Там. И меня обычно заставляет — дай ему ту вот книгу, найди ему эту страницу, скопируй ему этот абзац… В этот раз Ворон обложился конспектами Лады. Он хмуро взглянул на меня, отложил в сторону тетрадку, взял другую. — Ну что, как самочувствие? — спросил он. — Пришел в себя? — А я разве из себя выходил? — осторожно поинтересовался я. Ворон хмыкнул, крякнул и прокашлялся. Мне показалось, что он смущен. Смущенный Ворон — это что-то новенькое в нашей практике. — Собственно, мы — все мы — сами виноваты в том, что произошло… Пауза, которую он взял, затянулась, по моему мнению, чрезмерно. — Да что произошло? — не выдержал я. — Ты можешь мне толком объяснить? Домовушка ярится — чуть противнем в меня не кинул, Рыб, видите ли, сплетничать не хочет, но говорит, что Жаб жаждет моей крови, как вампир, ты тоже крутишь-вертишь, толком ничего не рассказываешь… Ворон отложил тетрадку, заложил крылья за спину, и еще раз кашлянул. — Видишь ли, друг мой… (Ну, амба, подумал я. Если уж Ворон называет меня «друг мой» — то уж точно чувствует себя виноватым. И, образно говоря, виляет хвостом). — Видишь ли, мой друг, вчера ты вел себя несколько неадекватно. |
