– Сонечка! Сонечка! От избытка сердца целуют уста ваши.

Мы с ней никогда не целовались: только здороваясь и прощаясь. Но я часто обнимала ее за плечи, жестом защиты, охраны, старшинства. (Я была года на три старше, по существу же – на всю себя. Во мне никогда ничего не было от «маленькой».)

Братски обнимала.

Нет, это был сухой огонь, чистое вдохновение, без попытки разрядить, растратить, осуществить. Беда без попытки помочь. Вот об этом мой французский рассказ одному моему французскому другу, пятнадцать лет спустя. Друг прошел, рассказ остался. Пусть останется.

– Je ne me souviens pas de l'avoir embrassee hors le baiser usuel, presque machinal du bonjour et de l'adieu. Ce n'etait pas de la mauvaise – ou bonne – honte, c'etait – mais la m?me chose qu'avec le «tu»: je l'aimais trop, tout etait moins.

Car un baiser, quand on n'aime pas – dit tellement plus, et quand on aime – dit tellement moins, est tellement moins. Boire pour reboire encore. Le baiser en amour c'est l'eau de mer dans la soif. (Eau de mer ou sang – bon pour les naufrages!) Si cela a dejа et? dit – je le redis. L'important, ce n'est pas de dire du neuf, c'est de trouver seul et de dire vrai.

J'aimais mieux garder ma soif enti?re.

Et – une chose qui n'a s?rement, par sa simplicite m?me, jamais ete ecrite: le baiser en amour c'est le mauvais chemin menant а l'oubli de l'autre. De l'aime, non а l'aime. Commen?ant par baiser une ?me, on continue par baiser une bouche et on finit par baiser – le baiser. Aneantissement.

Mais je l'embrassais souvent de mes bras, fraternellement, protectionnellement, pour la cacher un peu а la vie, au froid, а la nuit. C'etait la Revolution, donc pour la femme: vie, froid, nuit.

…Ma petite enfant que je n'ai jamais laissee rentrer seule.

Et simplement je n'y avais jamais pense – qu'il y avait – зa, cette possibilite entre gens comme nous. (Cette impasse.) Ce n'est que maintenant, quinze ans apr?s que j'y pensе, pleine de gratitude de n'y avoir alors pas m?me pense[10 - Не помню, чтобы я ее целовала, кроме поцелуев обычных, почти машинальных, при встрече и прощании. И вовсе не из-за дурной – или хорошей – стыдливости; это было – так же, как с «ты»: я слишком любила ее, все прочее было меньше.Ибо когда не любят, поцелуй говорит настолько больше, а когда любят – настолько меньше; сам по себе он недостаточен. Пить, чтобы пить вновь. Поцелуй в любви – это морская вода во время жажды. (Морская вода или кровь – хороши для потерпевших кораблекрушение!) Если это уже было сказано – повторю. Потому что главное – не новое сказать, а найти единственно верное слово.Я предпочитала не утолять жажду вообще.И еще одна вещь, о которой никогда не писали, несмотря на ее очевидность: поцелуй и любви – дурной путь, ведущий к забвению. От любимого, но не к любимому. Начинают с поцелуя души, продолжают поцелуем уст и кончают поцелуем – поцелуя. Уничтожением. Но я часто обнимала ее братски, покровительственно, чтобы немного оградить от быта, от холода, от ночи.Революция для женщины и есть: быт, холод, ночь.…Моя малютка, которой я не позволяла возвращаться одной.Да я просто не думала об этом – ибо оно было – эта реальность между такими, как мы. (Эта безысходность.) Только теперь, спустя пятнадцать лет, я вспоминаю обо всем, исполненная благодарности за то, что тогда все это не приходило мне в голову (фр.