Идея понравилась, ибо когда дверь снова приоткрылась, рыжебородые варвары закричали:

— Заходи, заходи! Мы тебя ждем.

— Упеллури! Что это вы тут устроили? — возопил Мител, оглядывая комнату, крепко схватив свою голову, словно опасался, что она свалится с плеч.

— Они сами нарвались, — объяснил Серзак.

— Но кто за все это заплатит?

— Хороший вопрос, — заявил сказитель. — Но пока он не имеет удовлетворительного ответа. Займемся лучше трупами.

Серзак имел в виду, что мертвых следует вынести из помещения, совершенно нечего им делать в таком приличном заведении, как постоялый двор Митела, но рыжебородые варвары поняли его по-своему. Они принялись обыскивать трупы и брать понравившиеся вещи. Обувь, пояса, серьги, оружие, амулеты. То и дело раздавались возгласы восхищения, но самый громкий возглас раздался, когда один из варваров сорвал пояс с маленького Феофила, чей хитроумный мозг вытек из его головы.

— Да он тяжелый! — завопил варвар, щупая пояс с лицом моряка, щупающего женщину после трехмесячного плавания. — Да не буду я Харборд, если этот пояс пуст! — Он схватил нож и разрезал пояс.

Золотые монеты посыпались на ковер и на тело Феофила.

— Харборд! — вскричали варвары.

Серзак попытался говорить о справедливости, о том, что эти деньги по праву принадлежат ему и его молодому спутнику, ибо горные разбойники не появились бы здесь, если бы не они, да и главного из них убили они, благодаря чему остальные утратили боевой дух и почти не оказывали сопротивления. Но Серзака никто не слушал.

— Ладно, — произнес сказитель с бледным лицом. — Но, по крайней мере, нам предоставят здесь кров, еду и немного выпить?

Дикие люди оказались на удивление щедры и расплатились с Мителом, как за прошлое, так и за будущее, насыпав ему полную кружку золотых монет. Хозяин засиял, как солнце, даже его шрам стал багровым. Нечасто он получал такое вознаграждение за свои праведные труды.

11

Харборд пригласил своих новых знакомых выпить в соседнюю комнату, где он, как выяснилось, пребывал со своими верными телохранителями уже десятый день, выходя наружу только по нужде.

— Это мы имели удовольствие видеть, — сказал Серзак.

Харборд расхохотался и с такой силой хлопнул старика по спине, что тот упал на колени. Конан протянул ему руку и помог встать.

— Ты мне сразу понравился! — заявил Харборд, обращаясь к Конану. — Хочешь ко мне в телохранители? У тебя будут женщины, мясо и вино, сколько захочешь! Со мной не пропадешь!

Конан покачал головой.

— Достаточно и того, что есть.

Харборд стал серьезен. Глаза его сделались узкими, взгляд — колючим.

— Ты — умный парень, — сказал он. — Я ценю это. Ты не хочешь идти ко мне в телохранители, ладно, я уважаю твое желание. Каждый волен распоряжаться собой. Но тогда я прошу тебя стать моим кровным братом.

Харборд вытащил нож, вытянул руку и резким движением порезал себе ладонь. Конан не замедлил сделать то же самое. Их руки соединились в крепком рукопожатии.

— Ты — брат мне! — сказал Харборд.

— Навек, брат мой, — ответил Конан.

— А теперь к нам! — снова стал весел и смешлив Харборд. — И никаких отговорок я не приму!

— А какие могут быть отговорки? — спросил Серзак, на всякий случай отойдя на недосягаемое для рук варвара расстояние.