Говоря о «новейшей французской школе», Тургенев не имел в виду единого художественного направления. По всей вероятности, речь шла о реализме 1840-50-х годов, тенденции которого отчасти получили воплощение в знаменитом романе Флобера. К этому же течению Тургенев относил и роман Дюкана, хотя между «школой здравого смысла», к которой тот принадлежал, и позицией автора «Госпожи Бовари» было значительно меньше сходства, чем различий.

В представлении Тургенева, творчество этих писателей, столь несходных по художественным ориентациям и масштабам дарований, сближает одна общая черта, или точнее — тенденция. Это «объективность», по терминологии Тургенева — «жизненная правда». С этой точки зрения, едва ли не самым выдающимся среди писателей был для него Лев Толстой. Вообще твердая убежденность в том, что русская литература уже давно поднялась до уровня наиболее развитых европейских и обрела право на полную независимость, лежит в основе предисловия. Этой мыслью продиктована тургеневская критика французской беллетристики (и драматургии) эпохи Второй империи и его желание преградить им путь к русскому читателю. Однако и в данном случае достаточно отчетливо проявилось то глубокое сочувствие идее духовного общения народов, которое Тургенев пронес через всю свою жизнь: неприязненно-раздраженное отношение к французской литературе 1850-60-х годов в целом не помешало ему по достоинству оценить не только роман Флобера, но и новую книгу Дюкана. Рекомендуя «Утраченные силы» русским читателям, Тургенев руководствовался стремлением вводить в поле зрения своих соотечественников любой, пусть самый скромный, новый факт культурной жизни европейских стран, способный — так или иначе — принести им реальную пользу. Предисловие к «Утраченным силам» явилось началом деятельности Тургенева по ознакомлению русской читающей публики с современной французской литературой — с творчеством Флобера, Золя, Э. Гонкура, Доде, Л. Кладеля и других. Наибольшего размаха деятельность эта достигла уже после переселения писателя во Францию, в 1870-х годах.

Печатается по тексту первой публикации: Väter und Söhne, von Ivan Turgenjew. Autorisierte Ausgabe mit einem Vorwort des Verfassers. Mitau: E. Behre’s Verlag, 1869.

В собрание сочинений включено впервые в издании: Т, ПСС и П, Сочинения, т. XV, с. 101 (в русском переводе приведено — не полностью — там же, т. VIII, с. 612).

Автограф неизвестен.

Немецкий перевод «Отцов и детей» был издан Э. Бере, годом раньше опубликовавшим в Митаве немецкое издание романа «Дым», о котором Тургенев отозвался резко отрицательно, назвав его «грандиознейшим, возмутительным по своей тупости свинством» (письмо к Л. Пичу от 15 (27) мая 1868 г.).

Дав разрешение Э. Бере на издание избранных сочинений, которое открывалось бы романом «Отцы и дети», и считая себя «слишком мало знакомым с немецкой стилистикой», Тургенев просил Л. Пича 3 (15) января 1869 г. взять на себя правку немецкого перевода.

Л. Пичу Тургенев предоставил не только полную свободу распоряжения переводом, но отдал ему на редакцию и свое предисловие. 12 (24) февраля 1869 г. Тургенев писал ему: «С предисловием дело обстоит так. Я обещал ему несколько строк, где я ручаюсь за перевод. Эти строки Вы найдете „ci-joints“; придайте им более немецкий вид и отправьте их с богом в Рудольштадт».

От высокой оценки перевода, данной в предисловии к немецкому изданию «Отцов и детей», Тургенев несколькими годами позже отказался. В письме от 11 (23) февраля 1873 г. он писал об этом Ю. Шмидту, прося пересмотреть перевод для готовившегося нового издания. «Несмотря на то, что я в предисловии с неслыханным энтузиазмом расхвалил перевод, в нем попадаются совершенно недопустимые неточности и сокращения».