|
: «Бога ради, шлите скорее разбор „Бедной невесты“. Разбором Тургенева я совсем недоволен; спорил с ним до слез и с некоторых пунктов сбил его. Он отзывается тем, что его просили написать в „Соврем <енник>“, что все будут знать имя автора статьи, пишущего также в драматическом роде; след<овательно>, ему должно быть деликатным. Но это не оправдание. По-моему, вся пьеса — ряд сцен, из которых иные очень хороши, напр<имер>, первое признание в любви простой, полуобразованной девушки мещанского круга (тут есть что-то свежее, первобытное); в целом пьеса нуль; характеров нет, идеи тоже. „Своим людям“ она совсем чужая, чуть ли не справедливы слухи о непринадлежности „Своих людей“ Островскому. Ваш Григорьев (он решительно timbré <тронутый> уже воспел оду новой комедии, другие, вероятно, подтянут… Шлите же скорее» (ИРЛИ, ф. 119, № 62; сообщено Е. В. Свиясовым).
Таким образом Краевский сам засвидетельствовал, что был в числе лиц, пытавшихся воздействовать на Тургенева, заставить его резко выступить против Островского. Резкость тона, которой требовал редактор «Отечественных записок», неуважительное отношение к таланту автора «Бедной невесты» дали себя знать в статье Галахова. Если Тургенев призывал автора «Бедной невесты» усовершенствовать свое мастерство и развивать творческие принципы, воплотившиеся в комедии «Свои люди — сочтемся!», то Дружинин советовал молодому драматургу порвать с традицией сатирической общественной драматургии и отразить в своем творчестве положительные начала современной жизни. Таким образом, Дружинин сближался с А. Григорьевым в тенденции противопоставлять Островского натуральной школе. Этим объясняется скрытый выпад против Тургенева, который содержался в XXIX письме Иногороднего подписчика. Заявляя здесь, что «в Петербурге о нем <об Островском> отозвались тем же тоном, как отозвались недавно о г-же Тур, авторе романа „Племянница“», Дружинин явно намекал на Тургенева, который незадолго до того, в январском номере «Современника» за 1852 г., опубликовал рецензию на этот роман. Рецензия Тургенева, объективно определявшая скромные размеры дарования писательницы, творчество которой весьма высоко оценивалось рядом критиков, была воспринята и самой Евг. Тур (Е. В. Салиас де Турнемир) и некоторыми близкими к ней литераторами (П. Н. Кудрявцевым, M. H. Катковым и др.) как резкая и высокомерная. А. Григорьев одобрил это место XXIX письма Иногороднего подписчика и процитировал его в статье «Русская изящная литература в 1852 году». В этой статье он выразил согласие с одним из важных положений критического отзыва Тургенева о «Бедной невесте» — с утверждением, что героиня пьесы Островского — Марья Андреевна недостаточно определена как характер, что она «скорее положение, чем лицо» (Григорьев Ап. Полн. собр. соч. Пгр., 1918. Т. 1, с. 162). Вместе с тем, критик «Москвитянина» наносил «ответный удар» Тургеневу, отрицательно отозвавшись в своем обзоре о ряде его произведений и противопоставив Островского как выразителя здорового мироощущения, ясного и правильного отношения к действительности Тургеневу, представляющему, как утверждает А. Григорьев, «болезненное» обличительное направление литературы и искажающему действительность в угоду предвзятой мысли. Статья «И. Т.» неоднократно упоминалась в полемике, развернувшейся вокруг «Бедной невесты» и значения творчества Островского в 1852 году (см.: Муратова К. Д. Библиография литературы об А. Н. Островском. 1847–1917. Л., 1974, с. 7–8).
<О «Записках ружейного охотника» С.Т. Аксакова>
Печатается по тексту первой публикации. |
