Автономовы обращались с ним всё ласковее. Кирик покровительственно хлопал его по плечу, шутил с ним и осанисто говорил:

— Ты пустяками занимаешься, братец! Такой скромный, серьёзный парень должен развернуться шире. Если у человека способности частного пристава, не подобает ему служить околоточным…

Татьяна Власьевна стала внимательно и подробно расспрашивать Илью о том, как идёт его торговля, сколько в месяц имеет он чистой прибыли. Он охотно говорил с ней, и в нём всё повышалось уважение к этой женщине, умевшей из пустяков устроить чистую и милую жизнь…

Однажды вечером, когда он, охваченный скукой, сидел в своей комнате у открытого окна и, глядя в тёмный сад, вспоминал Олимпиаду, Татьяна Власьевна вышла в кухню и позвала его пить чай. Он пошёл неохотно: ему жаль было отвлекаться от своих дум и не хотелось ни о чём говорить. Хмуро, молча он сел за чайный стол и, взглянув на хозяев, увидал, что лица у них торжественны, озабочены чем-то. Сладко курлыкал самовар, какая-то птичка, проснувшись, металась в клетке. Пахло печёным луком и одеколоном. Кирик повернулся на стуле и, забарабанив пальцами по краю подноса, запел:

— Бум, бум, тру-ту-ту! тру-ту-ту!..

— Илья Яковлевич! — внушительно заговорила женщина. — Мы с мужем обдумали одно дело и хотим поговорить с вами серьёзно…

— Хо, хо, хо! — захохотал околоточный, крепко потирая свои красные руки. Илья вздрогнул, удивлённо взглянув на него.

— Мы обдумали! — широко улыбаясь, воскликнул Кирик и, подмигнув Илье на жену, добавил: — Гениальная башка!

— Мы скопили немножко денег, Илья Яковлевич.

— Мы скопили! Хо, хо! Милая моя!..

— Перестань! — строго сказала Татьяна Власьевна, Лицо у неё стало сухое и ещё более заострилось.

— Мы скопили рублей около тысячи, — говорила она вполголоса, наклонясь к Илье и впиваясь острыми глазками в его глаза. — Деньги эти лежат в банке и дают нам четыре процента…

— А этого мало! — вскричал Кирик, стукнув по столу. — Мы хотим…

Жена остановила его строгим взглядом.

— Нам, конечно, вполне достаточно такого процента, Но мы хотим помочь вам выйти на дорогу…

Сказав несколько комплиментов Илье, продолжала:

— Вы говорили, что галантерейный магазин может дать процентов двадцать и более, смотря по тому, как поставить дело. Ну-с, мы готовы дать вам под вексель на срок — до предъявления, не иначе, — наши деньги, а вы открываете магазин. Торговать вы будете под моим контролем, а прибыль мы делим пополам. Товар вы страхуете на моё имя, а кроме того, вы даёте мне на него ещё одну бумажку — пустая бумажка! Но она необходима для формы. Нуте-ка, подумайте над этим и скажите: да или нет?

Илья слушал её тонкий, сухой голос и крепко тёр себе лоб. Несколько раз в течение её речи он поглядывал в угол, где блестела золочёная риза иконы с венчальными свечами по бокам её. Он не удивлялся, но ему было как-то неловко, даже боязно. Это предложение, осуществляя его давнюю мечту, ошеломило его, обрадовало. Растерянно улыбаясь, он смотрел на маленькую женщину и думал: «Вот она, судьба…»

А она говорила ему тоном матери:

— Подумайте об этом хорошенько; рассмотрите дело со всех сторон. Можете ли вы взяться за него, хватит ли сил, уменья? И потом скажите нам, кроме труда, что ещё можете вложить вы в дело? Наших денег — мало… не так ли?

— Я могу, — медленно заговорил Илья, — вложить рублей тысячу. Мне дядя даст… Может быть, и больше…

— Ур-ра! — крикнул Кирик Автономов.