Мама может прийти в себя в любой момент. Это же не будет длиться вечно.
– Откуда ты знаешь? – раздался с заднего сиденья тоненький голосок Хоуп.
– Ваша мама молодая и здоровая. Она поправится.
– Но ты не знаешь наверняка, – возразила Саманта.
– Нет. Но разве лучше думать, что она умрет?
– Нет, не лучше. Я просто не знаю, как быть. У нас масса дел. Зубной врач…
– Пикник.
– Выпускной бал, а у меня нет платья. На этой неделе мама собиралась со мной в магазин, но теперь она в больнице. Кто поедет вместо нее?
– Я, – ответил Джек.
Саманта съежилась на сиденье и стала смотреть в окно.
– Но у тебя нет времени. Никогда не бывает времени.
– Придется найти, – только и мог ответить он. Остаток пути прошел в молчании. Как только они подъехали к дому, Хоуп что-то пробормотала про кошку и выскочила из машины. Саманта последовала за ней, что-то крикнув про срочные телефонные звонки. А Джек направился на кухню готовить обед.
Глава 3
Проснувшись, Саманта ощутила боль в шее – оказывается, телефонная трубка всю ночь пролежала у нее на подушке. Мама говорила, что у нее хроническое недержание речи. Но что Саманта могла поделать? Ей нужно было позвонить Шелли по поводу математики, Аманде по поводу английского, а потом ей позвонил Брендан, за ним Лидия. Когда они кончили разговаривать? В половине первого? В час?
– Пожалуйста, справочную, – сказала она оператору в больнице. Когда трубку взяла дежурная сестра, Саманта спросила: – Как моя мама?
– Прекрасно.
– Она пришла в себя? – обрадовалась Саманта.
– Пока нет.
Тогда что означало слово «прекрасно»? – подумала она.
– Спасибо, – произнесла Саманта скорее разочарованно, чем любезно, и повесила трубку.
Первое, что сделал Джек, когда проснулся, – схватил телефонную трубку. Всего минуту спустя он с облегчением узнал, что Рейчел жива, со страхом убедился в том, что она еще в коме, и с неожиданной гордостью – что Саманта самолично позвонила в больницу.
Откинув простыню, он подошел к окну и высунулся наружу. Из каньона поднимался утренний туман, но он был не похож на тот, что бывал в Сан-Франциско.
– Папа!
Он оглянулся на дверь. В щель просунулось личико Хоуп.
– Папа, мне что-то нездоровится. Живот болит. Джек подошел к Хоуп и дотронулся до ее щеки.
– Температуры нет. Может, что-нибудь не то съела?
– Не знаю. Но если мне станет плохо в школе, тебе позвонят, а ты будешь в Сан-Франциско и не сможешь за мной приехать. Может, мне лучше остаться в постели?
Хоуп выглядела вполне здоровой.
– Разве ты не хочешь навестить маму?
– Если я посплю утром, то смогу поехать к маме вместе с Самантой, правда?
Должно быть, дело в кошке.
– Где Гиневра?
Он попал в самую точку. В глазах Хоуп была тревога.
– В кровати. Кажется, ей тоже нездоровится. Если я с ней останусь, нам обеим будет лучше.
Джек обнял Хоуп за хрупкие плечики. Она была в длинной, до колен, футболке. Между футболкой и ковбойскими сапогами виднелись худые ноги.
– А мама разрешила бы тебе пропустить школу?
– Нет. Но она осталась бы дома с Гиневрой.
А он остаться не сможет. Это было ясно без слов. Он собирался завезти девочек в школу в Кармел, потом поехать в больницу – севернее, в Монтерей, потом дальше на север, в Сан-Франциско, а оттуда в школу и снова в больницу. |