|
Шебунина приговорили к восьми, а Щеглова — к трём месяцам заключения в крепость. Но уже через три дня после суда, 7 декабря 1906 года, министр А. П. Извольский обратился к министру юстиции И. Г. Щегловитову (1861–1918) с просьбой исходатайствовать для осуждённых помилование. Министр иностранных дел довольно искусно и оригинально изложил суть разногласий, возникших у дипломатов, показав благородство одного и безупречное поведение другого, и преподнёс вульгарный адюльтер в виде такого непреодолимого обстоятельства, при котором у дипломатов, чтобы разрубить «гордиев узел» и защитить свою дворянскую честь, просто не было иного средства, кроме дуэли.
Щегловитов живо взялся за дело и уже через 10 дней сообщал Извольскому: «Государь Император, по всеподданнейшему докладу моему, в 17-й день января сего года Всемилостивейшее повелеть соизволил: даровать в звании камергера Высшего двора, действительного статского советника Андрею Николаеву Щеглову и коллежскому советнику Алексею Фёдорову Шебунину помилование». После такого участия самого государя-императора в судьбе дуэлянтов Правительствующему сенату оставалось лишь «проштемпелевать» соответствующее решение и выпустить узников Петропавловки на свободу. Конечно, ни административные, ни уголовные наказания не исчерпывали всех нюансов повседневной жизни дипломатов. За их рамками скрывалось широкое поле морально-этических проступков, остававшихся без всяких последствий. Не случайно, что в 1913 году по инициативе С. Д. Сазонова в Министерстве иностранных дел по аналогии с армией был создан «суд чести», призванный разбирать проступки чиновников, «несовместные с понятиями о чести, служебном достоинстве, нравственности и благородстве». «Традиционный дворянский кодекс чести, — пишет А. Кузнецов, — уже не вполне удовлетворял интересам… ведомства как корпоративного института. В новых условиях оно нуждалось в дополнительных механизмах морального самоочищения». Дело понятное: среди дипломатов теперь были не только дворяне, но и представители купеческого, мещанского и даже крестьянского сословий. Выборы членов «суда чести» были намечены на 13 апреля 1913 года — сразу после Пасхи. Правом участия в выборах наделили всех штатных чинов Министерства иностранных дел и нештатных сотрудников, имевших ранг не ниже коллежского советника. Кандидатами в судьи было выдвинуто 63 человека из всех подразделений министерства — в основном солидные и уважаемые чиновники рангом не ниже VI класса. В состав суда избирались 9 членов и 9 кандидатов, выборы в него проводились под контролем товарища министра или старшего советника. Отпечатанный на гектографе бюллетень содержал 18 пустых строчек, в которые следовало вписать 18 фамилий кандидатов с указанием их имён и отчеств. В пояснениях к бюллетеню говорилось, что первыми нужно вписать фамилии членов, а потом уже кандидатов в члены суда, и что бюллетени должны сдаваться без подписи в запечатанных конвертах. В первый состав «суда чести» вошли самые авторитетные и уважаемые дипломаты: И. А. Зиновьев, А. И. Нелидов, Б. Э. Нольде и др. К сожалению, суд так и не заработал в полную силу: скоро началась война, и дипломатам стало не до этого. В архиве сохранилось одно дело, рассмотренное в июне 1913 года, которое касалось титулярного советника и секретаря консульства в Кашгаре Э. Л. Беренса, распространявшего клеветнические сведения о своём начальнике консуле Соколове. Суд, как пишет Кузнецов, запутался в анонимных обвинениях и дело кажется, так и не довёл до конца. Очень интересным показался нам следующий документ. В феврале 1890 года в Департамент личного состава и хозяйственных дел от новгородского губернатора поступило письмо, в котором губернатор сообщил о том что бывший консул и действительный статский советник Н. Г. Иванов тяжело заболел, брошен своими домашними и находится «в совершенном одиночестве и при ненадёжной прислуге». |
