Как мы увидим далее, больших интересов в Португалии у России тогда не было, и открытие миссии в Лиссабоне имело скорее престижный, нежели деловой интерес. Молодой дипломат И. Я. Коростовец, работавший в Лиссабонской миссии, не находил для себя занятий и умирал от скуки.

Прославленный генерал А. П. Ермолов (1777–1861) в апреле — августе 1817 года возглавил посольство в Персию, главной задачей которого было установление с этой страной дипломатических отношений после военных действий. Русская армия нанесла персам сокрушительное поражение, и теперь посольству Ермолова предстояло учредить в Тегеране постоянную русскую миссию и решить некоторые другие важные задачи: нейтрализовать попытки персов вернуть обратно отданные России территории, открыть торговые конторы для русских купцов и промышленников, добиться нейтралитета Персии в русско-турецком конфликте, ограничить влияние англичан в стране и собрать необходимые разведданные.

Генерал не был профессиональным дипломатом, но это был умный и просвещённый человек, и он блестяще выполнил поставленную перед ним задачу, действуя по обстоятельствам и используя все средства для воздействия на персов. Восточной хитрости он противопоставил мощь и авторитет России, природный русский ум и умение использовать уязвимые места в позиции персидских дипломатов.

Прежде чем назначить посла в какую-нибудь столицу, Министерство иностранных дел должно удостовериться, что он будет там персоной желательной, на языке дипломатии — персоной грата. Когда на освободившееся в 1884 году в Лондоне место посла министерство предложило барона Карла Фёдоровича (Петровича) Икскуля фон Гильденбрандта, посла в Риме (1876–1891), то королева Виктория отвергла его кандидатуру, и в Лондон поехал барон Егор Егорович Стааль (1824–1907), работавший до этого посланником в Вюртемберге. Егора Егоровича, опытного дипломата, человека честного, пожилого, не владевшего английским языком, обременённого многочисленной семьёй и к тому же не слишком богатого, пришлось долго уговаривать поехать в Англию. Вюртембергской же королеве великой княгине Ольге Николаевне (1822–1892) были предложены на выбор четыре кандидатуры в преемники Стаалю, и в Вюртемберг поехал барон В. А. Фредерикс, директор Департамента личного состава и хозяйственных дел.

После предварительного согласования посол получает от своего государя или главы государства верительные грамоты и может рассчитывать на получение в стране будущей работы агремана, то есть официального согласия на аккредитацию. В описываемые нами времена уже прошла практика так называемого отпуска посла, когда аккредитованный при каком-нибудь дворе посол или посланник не мог отъехать на свою родину без согласия местного суверена. При согласии отпустить от себя посла монарх повелевал выдать ему паспорт на выезд.

Назначению в 1891 году мексиканского посла в Россию предшествовала определённая процедура проверки его личности. Об этом свидетельствует следующее письмо министра Н. К. Гирса своему послу в Мексике Р. Р. Розену от 8 апреля 1891 года:

«Милостивый Государь Роман Романович,

Посланник наш в Вашингтоне действительно сообщил мне о назначении на этот пост полковника Дон Педро Ринкон Гальярдо. Сведения, доставленные об этом лице Тайным Советником Струве, а также нашим поверенным в делах в Брюсселе, так для него благоприятны, что Императорское Правительство приняло с удовольствием известие о назначении его в С-Петербург, о чём прошу сообщить Марискалю.

Н. Гирс».

Как мы видим, отзывы на мексиканского полковника, а к моменту приезда в Россию — генерала Гальярдо, были взяты у вашингтонского посланника К. В. Струве и ещё одного надёжного дипломата из миссии в Бельгии.

До момента вручения верительной грамоты прибывшему послу проходит определённое время — от нескольких недель до нескольких месяцев.