В 1816 году — барон Николай Гаген (из корнетов Изюмского гусарского полка), Степан Тютчев (из корнетов Ахтырского гусарского полка) и Андрей Сабуров (из прапорщиков конно-артиллерийской роты № 23 — корнетом).

В 1817 году — граф Людвиг О'Рурк (из корнетов Волынского уланского полка), князь Михаил Козловский (из ротмистров Псковского кирасирского полка) и Петр Осипов (из поручиков Ахтырского гусарского полка).

В 1818 году — князь Василий Голицын (из поручиков Смоленского драгунского полка), который сразу был назначен флигель-адъютантом к Александру I.

В 1819 году — граф Андрей Толстой (из ротмистров 1]родненского гусарского полка).

В 1822 году — князь Николай Трубецкой (из штабс-ротмистров Мариупольского гусарского полка).

Кроме представителей титулованного дворянства и старинной русской аристократии, в лейб-гвардии Гусарском полку служили офицерами выходцы из богатейших семей России. Например, Дмитриевы-Мамоновы владели поместьями в Московской, Калужской и Нижегородской губерниях, населенными 27 тысячами крепостных, их годовой доход превышал 60 тысяч рублей. Александр Дмитриев-Мамонов поступил в полк поручиком в 1813 году и вышел в отставку штабс-ротмистром в 1816-м. В феврале 1810 года юнкером в полку стал 18-летний Александр Пашков, отцу которого Василию Пашкову, обер-егермейстеру Двора Его Величества, принадлежало около 19 тысяч крепостных и 4 завода. Юный Пашков через восемь месяцев службы получил чин корнета, в 1813 году — поручика, в 1815-м — ротмистра, в 1817-м — полковника и в этом чине был переведен в армию — командовать Тверским драгунским полком. В феврале 1807 года из лейб-гвардии Преображенского полка штабс-ротмистром в лейб-гусары перевелся 2 2-летний Лев Нарышкин. Нарышкины владели 10 тысячами крепостных и состояли в родстве с династией Романовых. (Наталья Кирилловна Нарышкина была женой царя Алексея Михайловича и матерью Петра Великого.) Лев Нарышкин в рядах лейб-гвардии Гусарского полка участвовал в 1807 году в сражениях с французами при Прейсиш-Эйлау, Гутштадте, Гейльсберге и Фридланде, где был ранен, и после ранения вышел в отставку в чине ротмистра. В ноябре 1812 года Нарышкин вернулся в полк и совершил с ним Заграничный поход 1813–1814 годов. В сражении при Деневице он командовал эскадроном и отбил 8 вражеских орудий, за что был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и произведен в генерал-майоры. В отставку он вышел в 1824 году, будучи генерал-адъютантом и генерал-лейтенантом…

Армейские офицеры, добиваясь перевода в гвардию, преследовали разные цели. Одни мечтали служить в столице, на глазах у императора из тщеславия, другие хотели, как писал мемуарист, «красиво отпраздновать молодость», третьи думали о карьере. Действительно, служба в гвардии помогала офицерам быстрее совершить очень трудный в то время переход из среднего командного состава в старший. В этом смысле гвардия, как и при Петре, продолжала быть «кузницей кадров». Ротмистр гвардии, переходя в армию, получал чин подполковника и мог командовать батальоном в легкой кавалерии. Полковники гвардии, командуя в своих частях эскадронами, в армии занимали должность командира полка.

Производство в чины по гвардии шло гораздо быстрее, чем по армии. Но соискателям следовало быть осторожными: средних дворянских состояний здесь хватало года на три-четыре.

Бо́льшую часть расходов гвардейского офицера можно назвать представительскими. Например, в театре им не разрешалось сидеть дальше пятого ряда партера; мундиры требовалось шить каждый год и только из английского сукна (стоило оно в два-три раза дороже отечественного), с золотыми пуговицами, шнурами и галунами; предметы униформы заказывались у определенных портных; собственных строевых лошадей надо было иметь не менее двух и ценою от 500 рублей и выше. Кроме того, жизнь в столичном городе тогда, точно так же, как и сейчас, стоила на порядок больше, чем в провинции.