Согласно данным, которые кропотливо собирал отец Виктора Смольникова, написавший несколько книг о Китае, общее число русских в Маньчжурии в конце XIX — начале XX века превышало триста тысяч.

Что стоит за этой цифрой? Жизни, судьбы, истории, в чем-то схожие, в чем-то резко отличающиеся одна от другой, но, словно на шампур, нанизанные на ощущение очень близкой и очень далекой родины, своей земли. Наверное, это — совершенно особое ощущение, когда все настолько близко, не через несколько границ, а почти вплотную, одна земля, примыкающая к другой, продолжающаяся в другой…

Протянувшаяся более чем на полторы тысячи километров, эта магистраль пересекала Маньчжурию; в том месте, где она проходила над рекой Сунхуацзян (китайское название реки Сунгари), стояла маленькая деревушка Хаобин, которой суждено было стать городом Харбином (официальной датой основания города считается 1898 год) — здесь и на станциях КВЖД проживали большинство русских, остальные поселялись в Тяньцзине, Ханькоу, Циндао, Шанхае.

Впрочем, у названия Харбин есть и другое толкование, его приводит в одной из своих статей писатель Ю. Абдашев, выходец из тех мест: «…само название города происходит от маньчжурского слова «харба» — «переправа» и типично русского суффикса «ин». Далее он рассказывает, что железнодорожный мост через Сунгари представлял собою в то время крупнейшее сооружение подобного рода в отечественном мостостроении — своей протяженностью он почти на 70 метров превосходил мост через Енисей.

«Мало кто знает, — продолжает Ю. Абдашев, — что договор 1896 года между Россией и Китаем о строительстве Китайско-Восточной железной дороги как завершающего звена Великой Транссибирской магистрали имел одну существенную деталь: Россия не могла вводить в Маньчжурию регулярные войска. Поэтому обеспечение безопасности русских да и китайских строителей возлагалось на охранные отряды, или, как они официально именовались, охранную стражу. Первоначально она состояла из пяти конных сотен, две из которых представляли Кубанское казачье войско».

О казаках в Китае написано достаточно много, но стоит привести мнение русского географа Ф. Ф. Буссе: «Он (казак. — Н. С.) — охотник, плотник и кузнец; в лесу, в степи — как дома; он везде найдет дорогу и средства к существованию, он обладает талантом объясняться с местными жителями, язык которых ему совершенно неизвестен, он невероятно изобретателен в пользовании тем, что дает природа. Словом, это человек самостоятельный, уживчивый и способный выйти победителем из самых затруднительных положений».

В разное время в охранной страже служили прапорщик Гучков — будущий военный министр Временного правительства, Антон Иванович Деникин, Лавр Георгиевич Корнилов, а формировал стражу в самом начале адъютант генерала Скобелева полковник Александр Алексеевич Герн гросс.

Громкие для России имена…

Сначала население Харбина составляли в основном русские железнодорожники — рабочие, служащие. Затем сюда, в новый город, потянулись русские купцы, предприниматели, которых влекли в Маньчжурию не только богатые природные ресурсы, но и возможность развивать свое производство с помощью строящейся железной дороги. Так в Харбине появились лесопилки, затем угольные шахты, пункты торговли мехом…

Вскоре китайская деревушка, ставшая русским поселением, превратилась в процветающий пограничный город с естественным для подобного статуса смешением обычаев, культур, с развитыми производствами, учебными заведениями.