В довершение всего перед нами появился широкий и глубокий песчаный овраг, и мы даже вначале не могли понять, как нам следует через него перебираться. Спуск туда, правда, оказался легким, также без особого труда мы переправились через бегущий внизу ручей. Но на противоположный склон мы поднялись, многократно на нем застревая, и только благодаря тому, что объединили все наши силы.

Когда мы оказались наверху, стало ничуть не лучше. Чтобы облегчить бедным лошадям путь по песку, мы почти два часа брели рядом с колясками в полуденный зной под палящим солнцем по местам, где не было ни единого дерева, причем наши кучера совсем не были уверены, что мы движемся в правильном направлении. Длина этого перегона была тридцать верст!

Наконец, через пять часов, преодолев половину пути, у дороги, по которой мы тогда, к счастью, шли, мы увидели несколько крестьян с лошадьми. Правда, они уже были подряжены для кого-то другого как сменные, но при виде эполетов крестьяне были вынуждены согласиться отвезти нас. Наши прежние кучера, как и мы, были очень довольны этим обменом, а еще больше бедные лошади, последних сил которых хватило лишь на то, чтобы с ржанием добраться до ближайшего поля и там рухнуть на землю.

Теперь дело пошло несколько быстрее, так что во второй половине дня мы доехали до городка Остров» (203, 36).

* * *

Для ямщика (как, впрочем, и для русского крестьянина вообще) лошадь была не только средством, с помощью которого он зарабатывал свой хлеб насущный. Она была его другом, помощником, почти членом семьи. Она вывозила его из снежных заносов и непролазной грязи, спасала от волчьей стаи и кистеня разбойника. По одному ему известным приметам ямщик безошибочно узнавал свою лошадь среди десятков других.

Подобно тому как советский автомобилист знал все достоинства и недостатки своих видавших виды «жигулей», так и ямщик мог прочесть целую лекцию об особенностях своей лошади.

Внимательное отношение к лошади проявлялось и в многочисленных названиях лошадиной масти. Гнедой, вороной, чалый, каурый, серый, рыжий, пегий, сивый, белый, серый в яблоках…

Основными поставщиками лошадей на русские базары в XVI —XVII веках были ногайские татары. Степняки пригоняли огромные табуны лошадей в назначенное время и отведенное для этого место. Сначала дворцовые слуги отбирали лучших лошадей для царской конюшни, затем шел отбор для военных нужд. Оставшиеся заурядные, мелкие, но крепкие степные лошадки шли по доступной цене рядовым покупателям.

Покупка лошади была событием в крестьянской семье. Важно было правильно определить возраст животного, выявить его скрытые пороки и недуги.

Пропажа лошади оставляла крестьянскую семью без кормильца. Это было тяжкое испытание. Пойманных на месте преступления конокрадов крестьяне нередко забивали до смерти.

* * *

Лирическая сторона отношений между человеком и лошадью редко попадала на страницы официальных документов. Но даже обычная перепись ямщиков и их лошадей Пневской ямской слободы в Новгороде, составленная писцами времен Бориса Годунова, отмечена каким-то особым вниманием к лошадям.

«Лета 7109 (1601) года июля в 16 день. По Государеву Царя и Великого Князя Бориса Федоровича всеа Русии указу и по наказу Государева боярина князя Василя Ивановича Шуйского да Государевых дияков Дмитрия Аля-бева да Второго Поздеева, приехав ямской прикащик Юри Белековской на Ладоскую дорогу на Пневской ям, велил переписати в книги охвотников (ямщиков. — Н.Б.) Пневского яму имяны чей хто сын и скол ко у которого охотника лошадей.

Охотник Меншик Василев сынъ, а у него мерин бур, 9 лет, а грива на правую сторону. Охотник Якуш Тимофиев сын, а у него мерин гнед, 15 лет, а грива на правую сторону.