Она построена, как говорили в старину, «кораблем». Все ее объемы — алтарная апсида, четверик летнего храма, трапезная и колокольня — вытянуты вдоль оси восток—запад. Это придает ей стройность и некоторое сходство с плывущим по волнам кораблем. Образ корабля — не только художественный. В нем сокрыто глубокое богословское содержание: храм — корабль веры, корабль спасения, плывущий по «многомутному морю житейскому».
Двухсветный кубический объем летнего храма перекрыт сомкнутым сводом и увенчан широко расставленным пятиглавием. С запада к четверику примыкает широкая низкая трапезная, где служили зимой. Над входом в трапезную поднимается шатровая колокольня. Боковые приделы и колокольня построены в 1870-х годах на средства «благотворителей» и при участии двух святителей — московских митрополитов Филарета (Дроздова) и Иннокентия (Вениаминова). Последний и освятил перестроенную церковь в 1876 году.
Никольскую церковь строили по образу и подобию московских посадских храмов второй половины XVII столетия. Верх храма был увенчан ярусами «кокошников» и выглядел гораздо более живописно, чем современная четырехскатная кровля. На картинах Рябушкина вы найдете эти нежно-розовые церквушки, окутанные серебристым сиянием морозного московского утра. Такой была и Никольская церковь.
Заказчиком храма был патриарх Адриан, известный главным образом тем, что после его кончины в 1700 году Петр не стал назначать нового патриарха, а перешел к синодальному управлению. Адриан сам утвердил проект, выбрал место для строительства и освятил церковь.
Для своего времени Никольская церковь выглядит довольно архаично. В эти годы московская знать предпочитает новый стиль — «нарышкинское барокко». Стройные, как свеча, башнеобразные храмы один за другим поднимаются на берегах Москвы-реки и ее притоков. Спасская церковь в Уборах, церковь Покрова в Филях, Знаменская церковь в Дубровицах… Здесь, на крутом берегу Учи, ярусный храм стал бы украшением всей Троицкой дороги…
Но патриарх Адриан был не такой человек, чтобы спешить за переменчивой модой. «Он был уроженец Москвы (род. в 1637 или 1639 г.). При патриархе Иоакиме он был Чудовским архимандритом, а с 1686 года был уже митрополитом Казанским, — писал историк русской церкви А. В. Карташев. — Консерватор, глубоко враждебный новому европейскому духу, он пользовался покровительством благочестивой старой царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной, матери юного Петра, и ею же, главным образом, продвинут был, по смерти Иоакима, для занятия патриаршего трона, вопреки желанию юного Петра. Если Иоаким был самоучкой, то Адриан в сравнении с ним был просто неучем. Внутренно горячий и вдохновенный в своем старорусском благочестии, Адриан внешне был малоактивен и почти не от мира сего. Своего отрицания нового духа в правительстве, в школе и в литературе он не скрывал и в нужных случаях его формулировал, но не был создан для активных выступлений» (77, 255).
Впрочем, в соответствии с новыми архитектурными вкусами характерное для XVII века «дивное узорочье» на стенах Никольской церкви уже выстраивается в симметричном порядке. Дыхание Петровской эпохи ощутимо и в характерных для «московского барокко» вычурных наличниках на больших, тяжелых апсидах.
Как это обычно бывает, облик древнего храма исказили поздние переделки и пристройки. Глядя на них, вспоминаются горькие слова русского художника В. В. Верещагина. «Нельзя не пожалеть, что в семинариях и особенно в духовных академиях не проходят хоть краткой истории изящных искусств: если священники, принимающие в свое ведение старинные постройки, не щадят их, бесцеремонно переделывают и разламывают, то чего же ждать от полуграмотных церковных старост, конечно готовых пожертвовать всякою деревянною, старинною — новой аляповатой каменной постройке с раззолоченными выкрутасами» (20, 20). |