«Маленькая деревня Талица, в 9 верстах от Братовщины, замечена мною по любопытной встрече. Я шел пешком, увидел старика с сумою и проговорил с ним долее часу. Ему около ста лет; но он едва начинает седеть и тверд на ногах, как человек лет в 50; только худо видит. Жена у него еще старее (двумя или тремя годами) и живет с ним в хижине, как Бавкида с Филемоном. У них было 12 детей, которые все померли во младенчестве. Я зашел к ним в гости. Они питаются милостынею и дома не пекут хлеба, однако ж варят щи. Муж приносит воду и дрова, а жена затопляет печь; он имеет более сил, а она лучше видит. Какая редкая судьба! жить вместе 80 лет! Может быть, на всем земном шаре нет другого супружества столь долговременного! Я хотел знать, любят ли они друг друга? — “Как не любить! муж да жена больше, чем брат да сестра”. — Боитесь ли вы смерти? — “Чего бояться? Мы, слава Богу, пожили. Смерть не беда”. — Тебе не жаль будет старушки? — “Чего жалеть! Кому-нибудь надобно умереть прежде”. — А если она переживает тебя? — “Ну что же? в свете не без добрых людей; дадут ей уголок”. Таким образом, лета служат самым лучшим приготовлением к смерти, и Натура себя оправдывает! По ее закону мы должны любить жизнь, когда она еще сильно действует в крови и в нервах; силы изнуряются, и благодетельное равнодушие заступает место сей, некогда пламенной любви; утружденный старец видит для себя в могиле место отдохновения. К удовольствию всех страстных охотников до здешнего света, заметим, что едва ли в какой-нибудь земле люди живут так долго, как у нас: не в городах, разумеется, а в деревнях. Всякий год (как известно по ведомостям разных губерний, вносимым в газеты) умирает в России множество стариков за сто лет. Вот благословение северных земель и трудолюбивой жизни! а мы нередко браним климат свой и боимся работы; хотим богатства, чтобы иметь всё без труда, то есть хотим преждевременной смерти!» (74, 342).

В усадьбе Салтыковых

В Талицах можно повернуть на запад, по дороге, ведущей в Мураново. Здесь не место пересказывать богатую историю этой превращенной в литературный музей усадьбы. Тем более что до нее еще довольно далеко. Но не хотелось бы упустить то, что находится совсем рядом. Свернув по указателю на Мураново, вскоре слева за оврагом открывается старый парк. Над густыми кронами огромных лип поднимается церковная главка. Это старинное село Сафарино (ныне — Софрино).

(Неискушенный путешественник легко может ошибиться и, следуя дорожным указателям, вместо села Софрина заехать в поселок Софрино, расположенный около одноименной железнодорожной станции. Но там ничего примечательного, кроме знаменитого завода по производству церковной утвари, любитель истории не найдет. А потому будьте внимательны и ищите дорогу на Мураново. Она, и только она, приведет вас в настоящее, древнее Софрино.)

Старинное название села Сафарино происходит от фамилии богатых московских купцов, а затем и бояр Сафариных. Согласно легенде, родоначальник Сафариных итальянец Стефан перебрался из Сурожа в Москву еще во времена Дмитрия Донского.

В Софрине сохранилась редкая по красоте церковь в честь Смоленской иконы Божией Матери. Она построена в 1691 —1694 годах и представляет собой вариацию на тему «московского барокко». Этот роскошный стиль был популярен среди московской аристократии той поры. К ее высшему слою относился и заказчик храма «ближний боярин» Федор Петрович Салтыков (умер 2 февраля 1697 года). Его дочь Прасковья в 1684 году вышла замуж за царя Ивана Алексеевича — сводного брата и соправителя Петра Великого. В связи с этим браком богатое дворцовое село Сафарино и было пожаловано в вотчину отцу «царской невесты».

Царица Прасковья Федоровна надолго пережила своего болезненного мужа и скончалась в 1723 году в возрасте 59 лет.