|
И, не водя их на дворец к государем, вышли все бояре, которые были с великими государи в походе, вынесши, чли им, боярину князь Ивану Андреевичу и сыну ево боярину князю Андрею Ивановичю, наказ. А в наказе написано, что он, боярин князь Иван Андреевич и сын ево князь Андрей Иванович великим государем изменили: приговорил он, боярин князь Иван Андреевич, к себе ис стрельцов и ис посадцких людей девять человек, а говорил им, чтоб они всех стрельцов и салдатов наговаривали, и хотел с стрельцами и с салдаты Московскаго государства Белый город запереть и рубить бояр Черкасских, Одоевских, Милославских, Голицыных и иные роды боярские. А сам он хотел на Московском государстве быть царем, а сына своего боярина князь Андрея Ивановича хотел женить на царевне Софье. А великих государей царей хотел известь, а цариц и царевен казнить. А стрельцом давать иным боярство, иным окольничество, иным думное дворянство и хотел жаловать иных в стольники, иных в стряпчия, иных во дворяне московския, иных в жильцы. А доводили на нево, боярина, из ево же приговору.
И прочитчи им наказ, за вороты ответчи под гору недалеко, тут и казнили боярина князь Ивана Андреевича и сына ево князь Андрея Ивановича Хованских, головы им отсекли, а тела их велели схоронить на Городце. (Село Городок (Радонеж) находится в двух километрах к северо-западу от Воздвиженского. — Н. Б.) А сын ево, боярина князь Ивана Андреевича, князь Иван Иванович приехал к Москве в ночи с воскресенья на понедельник сентября во 18 числе в шестом часу ночи и учинил тое весть на Москве стрельцом, что отца ево боярина князь Ивана Андреевича и брата ево боярина князь Андрея Ивановича в селе Воздвиженском казнили. И стрельцы по ево вестям велели бить в набат у Спасских ворот в семом часу ночи. И взволновалися стрельцы, все приказы, хотели итить в село Воздвиженское с нарядом, с пушками и с мушкеты, и с копьи, и з бердыши на великих государей. И думы были у стрельцов по всем приказам и раздумали, не пошли, итить поблюлися» (142, 178). Итак, отец и сын князья Хованские были казнены практически без суда и следствия. Отказав им в последнем причастии, подручные Софьи, исполняя ее приказ, лишили Хованских христианского погребения и бросили их тела в Голыгинскую гать — болото, находившееся у подножия холма… (34, 62). Встревоженная слухами о возможном походе стрельцов на Воздвиженское, царская фамилия перебралась под защиту могучих стен Троице-Сергиева монастыря. Между тем чаша весов окончательно качнулась в пользу правительства. Последний из Хованских, князь Иван Иванович, был арестован, привезен к Троице, а отсюда отправлен в ссылку в Сибирь. Ту же участь разделила и его жена: на простой телеге, «под серой полостью», боярыню повезли в далекую ссылку. Убедившись в том, что мятеж затих, царская семья переехала из Троицы поближе к Москве, в село Алексеевское. Там в путевом дворце их посетил патриарх Иоаким, который сообщил юным государям, что «на Московском государстве все, дал Бог, смирно и тихо» (142, 179). 3 ноября 1682 года братья-соправители в сопровождении войск торжественно въехали в Москву Переменчивая народная стихия отхлынула. Стрельцы клялись в верности и в знак искренности своего раскаяния добровольно клали головы на поставленные вдоль дороги плахи… Возможно, последним отзвуком этих событий стал сильный пожар 26 ноября 1682 года, испепеливший царский дворец в Кремле. Пожары часто бывали способом мести и сведения политических счетов. Впрочем, деревянные хоромы легко могли вспыхнуть и без злого умысла…
* * * Драгоценный камень прошлого всегда предстает перед потомками в медной оправе исторических комментариев. Расправа с Иваном Хованским и его сыновьями с точки зрения обычной морали была черной неблагодарностью со стороны Софьи. Ведь именно князь Иван поднял стрельцов на защиту прав Милославских в мае 1682 года. |
