Отличительными конструктивными особенностями поморского дома были высокая рубленая подклеть — нижний нежилой этаж, как правило, используемый в качестве хлева, амбара, погреба, ледника, хранилища рыболовных снастей, а также поветь — хозяйственная неотапливаемая пристройка к жилой части дома на уровне второго этажа, куда вел деревянный взвоз.

Также для поднятия самого сруба над уровнем земли (в целях его защиты от затопления во время половодья или морских приливов) использовались так называемые заплотины — система бревенчатых срубов, порой заполненных камнями.

Наконец, все это грандиозное разноуровневое сооружение накрывалось единой кровлей, что требовало от поморского мастера особого профессионального навыка.

Кровельный лес, а позже лемех (последний часто использовался в церковном деревянном зодчестве) тесался топором, который, по словам А. В. Ополовникова, «в руках северного плотника — универсальное и всемогущее орудие». Конечно, работа топором, в отличие от пилы, значительно более затратна и неспешна, но сила привычки и незыблемая власть традиций у поморов были велики, а посему все этапы строительства дома — от подклети до охлупня (конькового бревна на кровле) выполнялись именно таким образом.

Ключевым элементом крыши были так называемые «курицы» — молодые еловые стволы, естественным образом изогнутые под «прямым углом» на месте их перехода в корневище (это место называлось «кокора»), Кстати, именно такие «кокоры» широко использовались поморами и при судостроении.

Итак, «курицы» выкладывались «кокорами» вниз поперек горизонтальных подкровельных бревен — слег, что, в свою очередь, крепились к фронтальной и торцевой стенам сруба на специальные бревна — самцы.

Венчали же кровельную конструкцию коньковое бревно и так называемые потоки, специальным образом выдолбленные бревна для отвода воды с крыши.

Внушительное фундаментальное сооружение в полной мере символизировало основательность и степенную мудрость его обитателей. А обитателей в таких домах было много: под одной крышей тут жили деды и отцы, сыновья и внуки, одна большая семья, численность которой порой могла доходить до двадцати и более человек В своем роде это было громадное семейное общежитие, где каждый обладал своим, отведенным ему старшими местом, а по мере вхождения во взрослую жизнь ставил перед собой цель построить такой же дом для своих детей и сродников.

Традиционно дом делился на теплую и холодную части, то есть предназначенную для жизни зимой и не предназначенную. Следует заметить, что подобное деление существовало и в церковной архитектуре — теплый (отапливаемый) и холодный, летний храм.

Следовательно, каждый поморский дом представлял собой самодостаточное и автономное хозяйство, будь то рыбная ловля, охота, соляной промысел, сплав леса, а сообщество трех или четырех таких домов, то есть трех или четырех семей, уже составляло довольно крупное поселение.

Исследуя источники XVI—XVIII веков, этнограф и фольклорист Татьяна Александровна Бернштам (1937— 2007) отмечала, что «внешний вид селений Поморья производил впечатление чистоты и зажиточности и тем самым резко отличался, по мнению многих путешественников, от сельских видов средней и центральной России. Эта черта вообще свойственна поселениям северно-русской зоны, особенно северной ее части; живописное расположение сел по берегам рек, большие избы, часто богато украшенные резьбой и даже росписью, деревянные мостовые на улицах, изумительные ансамбли церковной архитектуры, которые независимо от их местонахождения (на краю или в центре деревни) организовывали главное и наиболее яркое впечатление от облика северной деревни».

Говоря о природных дарованиях поморов, наряду с их умением возводить впечатляющие и по сей день хоромы (под этим словом на Севере понимался не только просторный жилой дом, но и хозяйственные постройки при нем — амбары, бани, ледники), нельзя не сказать особо о судостроительной деятельности этих людей.