Боль исказила ее лицо. Тихо, почти неслышно, она задала мне вопрос, которого я ждал и боялся:

– Вы хотите сказать, месье комиссар, что кто-то считает меня убийцей родителей?

– Да, мадмуазель.

Она глухо простонала и конвульсивно выпрямилась в кресле.

– Ни одна беда не обходит меня…

Когда я уходил, Мишель вдруг сказала:

– Да, по поводу этого имени, Изабель, которому вы придаете такое значение… кажется я нашла то, что вам нужно.

– Правда?

– Подождите, пожалуйста, минутку.

Она вышла из комнаты и почти сразу же вернулась, держа в руках что-то, похожее на папку.

– Вот что я нашла в бумагах мачехи.

Папка оказалась рукописью романа под названием "Пой, Изабель!".

– Ваша мачеха сочиняла?

– Я об этом ничего не знала.

Неужели эта Изабель, настойчивую заботу о которой разыгрывала Элен Ардекур, была вымышленным персонажем!

– Позвольте мне взять рукопись.

– Пожалуйста.

Я встал.

– Похороны, если не ошибаюсь, завтра?

– Да, в одиннадцать.

– Я приду на кладбище, мадмуазель.

– Рада узнать, что там будет хоть кто-то, на чье сочувствие я могу рассчитывать.

Вернувшись к себе, я подумал, не совершил ли я самую большую глупость в жизни.

ГЛАВА 4

Я направил Эстуша смешаться с толпой участвующих в похоронах Анри и Элен Ардекур; сам же решил присоединиться к похоронной процессии уже на кладбище Крэ-де-Рош. А пока мне было необходимо сделать то, что я откладывал до сих пор – нанести визит семейству Вальеров, живущему на площади Жан-Плотон.

По легкой схожести с Пьером я догадался, что дверь мне открыл месье Вальер-старший. Основной чертой внешности отца и сына было безволие. Теперь я понимал, от кого у Пьера эта нераздельная с его личностью трусость. Одутловатое лицо, скользящий взгляд, нерешительные жесты не располагали к Жюлю Вальеру.

– Месье Вальер?

– Да.

– Комиссар Лавердин из Национальной Безопасности.

– …?

– Можно с вами переговорить, месье?

– Переговорить со мной?

Он растерянно оглянулся вокруг, словно в поисках помощи. Затем, придя в себя, он решился:

– Конечно, проходите, прошу вас.

Меня провели в кабинет, обстановка которого, вопреки всему слышанному мною раньше, вовсе не свидетельствовала о процветании. Когда мы устроились друг против друга, месье Вальер обеспокоенно спросил:

– Чем могу быть полезен, месье комиссар?

– Я видел вашего сына Пьера…

– С мадмуазель Ардекур?

– Именно. Кажется, они давно помолвлены?

Он неопределенно махнул рукой.

– О… помолвлены… Это не совсем точно… Ну, скажем, они очень давно знакомы, еще с детства. И отсюда – какие-то планы… Вы понимаете?

– Пока не очень, месье Вальер.

– Ну хорошо, я объясню подробнее: действительно у месье Ардекура, который был моим хорошим другом, и у меня самого были планы союза между нашими детьми, но это было очень давно!… и потом, последние события…

Он казался очень несчастным.

– Вы должны понять, что родителям, чье имя всегда оставалось незапятнанным, есть о чем подумать.

– Мне кажется, месье Вальер, что мадмуазель Ардекур не может нести ответственности за драму, которая произошла в ее отсутствие?

– Я ничего не знаю, месье комиссар! Но вы знаете, как злы люди вокруг… что они говорят.